— Тебя надо затащить внутрь. Держись!

Если Дес дивился способности двуногого передвигаться на двух ногах, не падая на каждом третьем шаге, как же он поразился теперь! Существо согнулось в нижнем сочленении, подхватило его под брюшко и подняло в воздух! Дес почувствовал, как смертный холод снега уходит от его обнаженных ног. А существо было горячим, и его жар чувствовался даже сквозь защитные покровы. Потом двуногое понесло его к двери. В это трудно было поверить, но, несмотря на тяжелую ношу, оно и не думало падать наземь!

Существо пронесло Деса за воздушную завесу. Теплый влажный воздух окутал их, точно одеялом. Конечности Десвендапура снова начали обретать чувствительность, стылый холод отступил.

— Сам сможешь стоять?

— Думаю, да.

Миновав закрывающуюся дверь, человек поставил его на ноги, однако продолжал поддерживать под грудь. Невзирая на отсутствие прочного экзоскелета, пальцы двуногого были на удивление сильными. Вот о таких вещах ни в одной библиотеке не прочтешь…

— Спасибо тебе.

Дес заглянул в однозрачковые глаза человека, пытаясь измерить их глубину.

— Какой черт вообще понес тебя наружу в таком виде? Если бы я не вышел, тебе пришлось бы худо!

— Нет, худо мне бы не пришлось. Я бы просто погиб. Я намерен сложить ряд героических двустиший на эту тему. Одно только чувство холода достойно нескольких вдохновляющих строф!

— А, так ты поэт?

Человек рассеянно взглянул на небольшой дисплей с цифрами, прикрепленный к руке. Руководствуясь наличием некоторых вторичных половых признаков и отсутствием некоторых других, Дес решил, что стоящее перед ним существо скорее мужского пола, хотя плотная и объемная защитная одежда не позволяла определить наверняка.

— Нет,— поспешно возразил спохватившийся Дес— То есть я помощник приготовителя пищи. А сочинение стихов — это хобби, не больше.

Он счел нужным сменить тему и добавил:

— Если тебе доводилось пробовать пищу транксов, то я участвовал в ее приготовлении на начальных стадиях.

— Доводилось, конечно. Мы ее все время едим. Мы просто не смогли бы ввозить достаточно своей еды, чтобы накормить всех, кто здесь живет, так, чтобы существование такого комплекса осталось тайной. Поэтому фрукты, овощи и злаки Ивовицы вносят приятное разнообразие в рацион, состоящий из концентратов и сублиматов. Как тебя зовут?

— Десвенбапур.

Человек добросовестно попытался воспроизвести щелчки и свистки, из которых состояло полное имя поэта. Вышло забавно, но сносно. Дес насмешливо присвистнул про себя и спросил:

— А тебя?

— Нильс Хендриксен. Я из бригады строителей, которые вместе с вашими работают над расширением здешней базы.

Работают над расширением… Значит, у людей на Ивовице действительно не просто небольшая научная станция, а кое-что посерьезнее. Однако они не пытаются превратить это в колонию… Надо будет разузнать поподробнее. Да, но как? Человек уже проявлял признаки нетерпения. Наверное, торопился вернуться к своим делам. Более того, по его обнаженному лицу ручьями струился пот. Десвендапур знал, что, даже если человек снимет с себя всю защитную одежду, для него здесь все равно будет чересчур жарко и влажно.

— Я хотел бы встретиться с тобой еще раз, Нильс. Просто затем, чтобы поговорить.

Человек снова улыбнулся, но уже не так широко.

— Но, Десвенбапур, ты ведь знаешь, это запрещено. Мы и так нарушаем множество правил и параграфов тем, что стоим вот тут и болтаем. Но не мог же я пройти мимо и оставить тебя замерзнуть!

Человек отступил назад, так и не упав.

— Что ж, может, еще увидимся. А почему бы тебе не попросить, чтобы тебя перевели на работу в наш сектор?

— Разве такое возможно? — спросил Дес, почти не смея надеяться.

— Да, наверно… По крайней мере, нашим поварам всегда помогает пара транксов. Но это, наверное, более опытные приготовители пищи. Однако теперь, когда заведение расширяется, им, возможно, понадобятся помощники.

С этими словами он повернулся и ушел вверх по пандусу, закрыв за собой наружную дверь.

Лихорадочно думая, Десвендапур вернулся в кладовую, к ожидающему его грузовозу. Рядом с машиной стояли Улу и Шемон. Улу казался смущенным, Шемон рассерженной. Они уже давным-давно закончили разгрузку.

— Где тебя носило? — осведомилась Шемон, едва завидев Деса.

— Мне нужно было облегчиться. Я же говорил,— сказал Десвендапур, глядя на нее в упор и вызывающе вытянув усики.

— Врешь. Улу ходил проверять. Тебя не было в уборной.

— Ну да, у меня возникли спазмы пищеварительного тракта, и я пошел пройтись, надеясь, что мне станет полегче.

Однако Шемон и слушать ничего не желала. Она угрожающе наклонила усики в его сторону.

— Проблемы с пищеварительным трактом следует решать в уборной. И ты там уже был. Зачем тебе понадобилось таскаться куда-то еще?

— Извини, не сообразил. Прошу прощения, если заставил тебя волноваться.

— Да брось ты, не мучай его! — вступился за коллегу Улунегджепрок.— Посмотри ему в глаза. Ему плохо, разве не видишь?

Он протянул руку, чтобы коснуться груди Деса.

Десвендапур поспешно отступил назад. Его приятель сделал удивленный жест, и Дес поспешно состряпал объяснение:

— Извини, Улу. Ничего личного, я просто не хочу, чтобы меня сейчас трогали. Я боюсь, что это может взбудоражить мои внутренности, а они сейчас не нуждаются в дополнительной стимуляции.

На самом же деле хитиновый панцирь Деса все еще оставался ледяным после пребывания на поверхности, что было бы не так просто объяснить, как длительное отсутствие.

— А-а, понял! — Его коллега жестом выразил озабоченность.— Когда вернемся, сразу сходи в больницу.

— Я так и собирался,— с готовностью ответил Дес.

На обратном пути они почти не разговаривали. Десвендапур предпочитал помалкивать — ему было не до бесед. А Улу и Шемон, все еще тихо кипящая от ярости, думали, что ему плохо, и старались не беспокоить спутника.

Вернувшись в комплекс, поэт извинился и ушел. В больницу он отправился не сразу, сперва заглянул на кухню. Поискав, нашел ведро с подгнившими кореньями химе и полуразложившимися листьями копрула. Он соорудил из этого убойное блюдо и заставил себя слопать все до последнего листика. Естественно, уже через половину времяделения он смог отправиться в местное медицинское учреждение с самым неподдельным несварением. Его положили в больницу и принялись лечить.

К следующему дню Дес чувствовал себя значительно лучше. Он едва сумел дождаться, когда наконец закончится рабочая смена. Затем убежал в свою комнату, поставил рядом со скамьей для отдыха флакон жидкого!эльда, притушил свет, включил скри!бер и в сосредоточенном уединении собрался сочинять стихи. И тут произошло нечто странное.