– Я не собираюсь умирать.

– А если стрелять в него будут? Ты же телохранитель, ты должен его своим телом закрыть.

– Ну, это моя работа.

– И ты готов умереть ради него?

– Получается, что да. А что такое? – встревоженно спросил бандит.

– Да нет, ничего. Просто жаль тебя вдруг стало. Ну, все, поехал я. А Фенимору передай, пусть меня не ищет. Опасно это.

Денис подозвал к себе Жору, дал ему номер Майиного телефона.

– Позвонишь ей, спросишь, что с домом делать. Пусть она решает, строить или нет. А я умываю руки…

И еще он отдал Жоре ключ от гаража. Когда открывать ворота, не сказал. Все равно Коля заставит его это сделать. И развязать себя заставит, и дружков своих освободит.

Денис завел мотоцикл, подъехал к джипу, прострелил из ружья все четыре колеса, дал «газу» и помчался в сторону Москвы.

Он уезжал. Куда-нибудь. Но только для того, чтобы переждать момент. Нельзя сейчас трогать Фенимора. Это старое чмо сейчас начеку, и его голыми руками с ходу не взять. Но когда волна уляжется, Денис вернется и спросит с него за Майю. И за себя…

Зря Фенимор с ним связался. Ох и зря…

Красивый дом. Из дорогого кирпича цвета слоновой кости, с фигурной черепичной крышей, с эркерами, мезонином, большим мраморным крыльцом с колоннадой. И внутри отделано все по высшему разряду. Вода подведена, канализация автономная – и в теплый туалет сходить можно, и душ принять. Мебель только осталось завезти, занавесочки повесить и можно жить.

Только не Денису здесь жить. Весь май и два летних месяца он вкалывал здесь разнорабочим – подавал, подносил. А еще сантехникой занимался – как-никак он по этой части дипломированный специалист. За три месяца ему насчитали шестьдесят семь тысяч. Для него это большие деньги. Дядя Женя, например, за это же время заработал двести сорок штук, но так он мастер своего дела, он такую лепнину под потолок выводил, что сам Церетели позавидовал бы. И стены он шпаклевал, и красил на зависть многим, причем делал это в стремительном темпе. Все, как при социализме, – от каждого по способностям, каждому по труду. Денис чужих денег не считал, ему бы свое получить. А хозяин обещал расчет после того, как дом будет сдан под ключ.

Дом готов, хозяин подъехал, сейчас он примет работу, передаст бригадиру деньги. Давно все ждали этого момента, поэтому мужики были взволнованы и напряжены.

Обычно хозяин приезжал в хорошем расположении духа. Все ему нравилось, всех он хвалил. Но сегодня он ходил по комнатам хмурый, как дождевая туча. И одет сегодня не так, как всегда. Обычно в белой рубашке приезжал, в наглаженных брюках, а сегодня джинсы на нем, футболка черная, вместо воротника – золотая цепь чуть ли не в большой палец толщиной. И щерится хозяин недобро, походка у него от колена – на блатной манер. Неспроста он свою криминальную сущность напоказ выставляет. Ох неспроста.

Молодой он еще, тридцать лет ему с маленьким хвостиком, а ведет себя так, будто ему под пятьдесят. Дескать, все он в этой жизни познал-изведал…

– Не, я не понял, а это что такое?

Долго ходил он, выискивая изъяны, наконец нашел. Вмятинка небольшая в стене, почти незаметная, ее и с лупой-то не всякий разглядел бы. Но, как говорится, кто ищет, тот найдет.

– Я спрашиваю, что это такое?

– Виталий Ефимович, уберем, заделаем! – в почтительном поклоне прогнулся перед ним бригадир.

– Не надо ничего заделывать. Поздно уже.

– Почему поздно?

– Потому… Штраф я на вас накладываю! – Хозяин дома эффектно выбросил пальцы веером и вышел из дома.

Бригадир устремился за ним. Глаза у него растерянны, лицо недоуменно вытянуто.

– Виталий Ефимович, что это значит?

– А то и значит!

Денис тоже вышел во двор. Там он и понял, почему хозяин дома так стремился туда. Три «быка» во дворе стояли – в спортивных брюках и майках-борцовках, скалились, кулаками себя по ладошкам шлепали. Здоровенные, мускулистые. К ним, под их защиту, хозяин дома и спешил. Кинул бригаду, и в кусты.

– Виталий Ефимович, я вас не понимаю!

Судя по его виду, бригадир как раз-то очень хорошо понимал, что происходит.

– А что тут понимать? Есть договор, там четко прописано, в случае неисполнения работ я вправе рассчитать вас и нанять новую бригаду.

– Так рассчитайте нас, Виталий Ефимович!

– Я вас уже рассчитал. Вы уже все сполна получили.

– Вы за четыре месяца не расплатились.

Это Денису задолжали за три месяца, потому что больше он и не работал. Остальные работали в долг дольше. Внутренняя отделка дома – самый сложный этап, там и работа тонкая, и оплата высокая. Начать такую работу нетрудно, гораздо тяжелее закончить ее. Столько нервов и сил вбухано в этот дом, и тут на тебе – хрен вам вместо мяса!

– Четыре месяца – это штраф. За некачественную работу.

– Но так же нельзя! – взвыл от возмущения бригадир.

– Скажи спасибо, что я с вас за питание не вычел!

Денег хозяин не платил с начала строительного сезона. Но провизию подвозил регулярно, тут к нему претензий нет. Потому Дениса и устраивала такая работа. И кров над головой имелся – в строительном вагончике, и заработать возможность была. Но, похоже, возможности такой уже не стало. Виталий Ефимович шел к своей машине, а «быки» перекрывали бригадиру путь. Сцена из старого анекдота – всем спасибо, все свободны. А если кому-то не нравится, пулеметчик Фриц прокрутит пару дисков…

– Слышь, мужик, ты не быкуй! – глумливо ухмыльнулся детина с квадратной головой и коротким, будто подрезанным снизу, носом.

Взглянув на него, бригадир сдал назад, понял, что не обойти ему такой заслон.

– Надо, мужик, по понятиям жить, накосячил – отвечай.

– Кто накосячил? Там же все тютельку в тютельку! Да ты сам глянь!

– Что глядеть? Двери там есть? – с издевкой спросил детина, кивком головы показывая на дом.

– Есть.

– А двери куда вставляются? В косяки. Значит, у вас полно косяков. Какие обиды? Все, давай, мужик, забирай свою бригаду. Если через час вы будете здесь, мы вас на счетчик поставим, и вы нам еще должны останетесь. А то и грохнуть можем…

– Случайно, – хмыкнул двухметровый мордоворот с узким и покатым, как у неандертальца, лбом.

– И не больно, – добавил третий «браток».

– Давайте, мужики, собирайтесь. Час времени у вас. Время уже пошло, – выразительно посмотрел на часы детина с квадратной головой.

– Ребята, так нельзя, – заканючил бригадир.

И тут же тяжелый кулак врезался ему под дых. Антон Семенович согнулся вдвое и с болезненным стоном опустился на колени. Сорок шесть лет ему, жена, четверо детей и уже двое внуков. Из-под Курска на «шабашку» приехал, бригаду привез. Как проклятый работал, почти без передыха, чтобы дом в срок закончить, чтобы денег в семью привезти. И зять с ним. Он тоже надеялся заработать…