раздетый, а все мои вещи были свалены в ящик. Палку с веревками, которая поддерживала мою руку, тоже снял и теперь моя кисть провисала, едва я только поднимал руку. Вернулась боль, впрочем, не особо сильная. Один из конвоиров подтащил ящик с одеждой и затолкал его обратно через окошко для передач.

Охранники по ту сторону решетки, надев перчатки принялись с брезгливостью копаться в моих вещах, тем не менее, проверили они их тщательно, после чего один из них забрал ящик и унес его куда-то за дверь. Вскоре он вернулся, подошел к двери в решетке, достал из кармана карту и провел ей по замку. Тот запищал, дверь открылась и меня запихнули внутрь. Я прошел внутрь и дверь за мной захлопнулась. Охранники, которые привели меня быстро развернулись и ушли, зато оставшиеся двое, не теряя времени, повели меня через одну из дверей. За ней был небольшой коридор, который привел нас в душевую комнату. Охранник открыл ящик, который стоял у стены, достал оттуда кусок мыла и бритвенный станок, после чего вручил их мне.

— Моешься, бреешься. У тебя десять минут.

— У него рука сломана, не успеет.

Охранники переглянулись, после чего дававший инструктаж тяжело вздохнул.

— Ладно, двадцать минут. Время пошло.

Охранники вышли из комнаты, оставив меня одного. Я подошел к одному из кранов и открыл воду. На мое удивление, горячая вода в кране все таки была, хотя по той атмосфере, которая царила в этом заведении, я ожидал, что мыться придется в холодной воде. Я встал под поток воды и с наслаждением закрыл глаза. Постояв так с минуту, я взял мыло и принялся намыливать голову и лицо.

Теперь, когда я остался один, я мог спокойно обдумать все происходящие. И первой мыслью стало то, что все это происходящие мне крайне не нравилось. Немного по другому я представлял себе центр реабилитации, а то, что окружало меня сейчас, больше походило на тюрьму. Впрочем, я тут же вспомнил, что некоторые проснувшиеся, могут быть агрессивными, так что вполне допустимо большое количество охраны, а так же строгие порядки.

Я взял бритву и принялся сбривать бороду. Волосы отросли уже длинными, станок постоянно забивался, а потому половину времени, которое мне отвели на помывку, я потратил на то, чтобы сбрить бороду. Мыться одной рукой и впрямь было тяжело, так же не хватало мочалки, но учитывая то, что за все это время, я впервые смог помыться как человек, то все было не так уж и плохо.

Дверь открылась и в комнату вошли охранники. Один из них нес сверток в руках, который он небрежно кинул на ящик. Второй крикнул мне и взмахнул дубинкой, указывая на двери.

— Хватит мыться, одевайся и на выход. Давай, пошевеливайся, и так опаздываем по графику.

— Что за график?

— График, про который тебе забыть сказали. Оделся, вышел.

Я выключил воду и подошел к свертку. Это была одежда, но не моя, в которой я пришел. При этом, одежда была хоть и чистая, но уже кем-то поношенная и неоднократно постиранная. Было понятно, что мне выдали комплект одежды, который регулярно ходит по кругу, от заключенного к стирке, от стирки к другому заключенному. В голове мелькнул огонек, который выделил слово, которое я использовал. Заключенный. Выходило, что я и впрямь сейчас, как заключенный. Я покосился на охранников. Помимо дубинок, которые они держали в руках, на поясах у них весели электрошокеры, а так же кобуры из которых виднелись пистолеты.

Помочь мне одеться, охранники не спешили, вместо этого они принялись обсуждать какие-то события, которые произошли где-то в секторе. Я же от нечего делать, принялся прислушиваться к их болтовне. По их беседе, я понял, что сегодня утром, в столице сектора, был обнаружен глава одной довольно крупной корпорации. Его нашли повешенным в собственной ванне, при этом, у него было сломано несколько ребер. А причиной, которая толкнула его на самоубийство, была некая неудачная операция, в которую он вложил крупную сумму денег.

Трепотня охранников сводилась к тому, что денег у покойника было более, чем достаточно, и ведь если бы не его жадность, то он мог бы жить до конца жизни не отказывая себе не в чем. А я размышлял о том, имел ли покойник отношение к отряду Первого и не провал ли Первого, является той самой неудачной операцией. Сломанные ребра намекали на то, что в петлю покойник, лезть особо не желал, а потому ему пришлось помочь. А ведь, если этот покойник и впрямь имел отношение к отряду Первого, то это означало, что вся история с чертежами не закончена. Кто-то где-то продолжает их искать, попутно подчищая тех, кто много знал или не справился с порученной задачей.

Я оделся, после чего меня вновь вывели в коридор, затем мы прошли через комнату с решетками, повернули и вошли в соседнюю дверь. Там находился еще один охранник, а с ним был еще один заключенный. Его я смог опознать по такой же одежде, что была и на мне, а так же по тем легким тапочкам, которые мне выдали в качестве обуви. Судя по обстановке, комната была местной парикмахерской. Меня усадили на стул, накинули простынь, после чего заключенный принялся меня подстригать электрической машинкой.

Выбрать варианты причесок мне не дали, судя по тому, что сам парикмахер был выстрижен налысо, особых вариантов тут не было не у кого, кроме охраны. Охранники вновь принялись болтать, а вот парикмахер оказался молчаливым, причем он постоянно с опаской косился на охранников. Каждый раз, когда охранники начинали говорить громче или смеялись, он вздрагивал, больно цепляя машинкой меня за волосы.

Я отметил про себя эту его странность в поведении. Было видно, что он явно боится охранников и это было для меня несколько странно. Разум мой немного поплыл и разделился на две части. Вторая половинка теперь выглядела точной копией меня, которая сидела так же на табуретке и вокруг нее так же суетился парикмахер. Наши взгляды встретились, после чего начался уже привычный обмен мыслями.

— А ведь на таких должностях, обычно стоят привилегированные личности. И они как раз таки не ведут себя, как затравленные и забитые существа.

— Быть парикмахером привилегия?

— Ну это лучше, чем чистить сортиры. Тепло, сухо, чисто и не воняет.

— Согласен.

— Нужно быть осторожным. Странно тут все.

За спиной вновь засмеялись охранники и контакт прервался, я вновь сидел на стуле и смотрел в стенку, пока парикмахер заканчивал стрижку. За спиной раздался недовольный голос охранника.

— Ну