Но за это все время мы, и особенно я, как-то успели прижиться тут. Купили квартиру, вот ту, на Тверской. Конечно, не особняк, но очень симпатично. Вступили в дворянское собрание. Матушка была очень горда... Да. Она до сих пор с удовольствием приезжает раза два в год. А я... Мне почему-то здесь нравится. Бизнес идет без меня... Я, видите ли, оказался лентяем, и теперь, после сорока, уже не нахожу никакой радости во всей этой суете деловой жизни... Деньги у меня есть. Дело налажено так, что я могу появляться на совете директоров дважды в год, и этого будет достаточно... Я, если честно, в этом месте и не перетруждаюсь, – Илья снова улыбнулся, на этот раз слегка виновато. – Собираю картины, выставку вот организовал... Ну и так, помаленьку... Конечно, я езжу. И в Париж, и в Лондон, но жить мне, пожалуй, все же почему-то нравится здесь. Смешным образом, мне почему-то кажется – Панае бы тоже понравилось. Я даже думал – не перевезти ли ее сюда? Впрочем, это даже как шутка, пожалуй, дурного тона. Прошу прощения.

– Не надо, – Ирина серьезно поглядела на своего собеседника. – Ни прощения не надо, ни, тем более, Панаю трогать. Она свой покой заслужила. Замечательная история. Спасибо вам. Я, право, даже не знаю, что мне с ней делать. Знаете, как золотоискатель, который нашел огромный самородок, и не понимает, как лучше распорядиться свалившимся богатством... Конечно, про Панаюя напишу... Но, вообще-то, это же не статья, это... Ну, как минимум, книга. Роман, биография, я не знаю. Мне кажется, вы должны это написать.

– Я? – искренне поразился Илья.

– Ну конечно! Именно вы. Вы так замечательно рассказываете, я просто как наяву все увидела. И про нее, и про вашу семью – это же страшно интересно. И потом – это все настоящее, не то, что девяносто девять процентов «современной литературы».

– Может быть, вы и правы, конечно, – раздумчиво покачал Илья головой, – но написать... Я как-то не уверен. Я на самом деле до сих пор не уверен, надо ли делать то, что мы с вами затеяли, будет ли это правильным... Впрочем, я уже говорил.

– Да. В любом случае, я пока напишу, и покажу вам. Вы посмотрите готовое, и тогда уже будете решать.

– Но так нечестно. Я имею в виду, по отношению к вам. Вы будете работать, а я потом скажу, что все это зря?

– Вовсе нет. Об этом даже не беспокойтесь. Мне было так интересно, что я в любом случае уже не в проигрыше. Ну и вообще, – тут Ирина смутилась, почувствовав, что, пожалуй, ненароком сказала слишком много.

– Ну что же, – князь медленно протянул руку через стол, мягко поднял ее руку Ирины, и так же, через стол, поднес ее к губам. – Очень вам признателен. Мне с самого начала крайне приятно с вами общаться.

Ирина же, в свою очередь, успела настолько привыкнуть к этому мягкому, неторопливому, интеллигентному общению, что, когда в конце очередной встречи Илья предложил ей сходить в ближайшие дни на нашумевшую оперную премьеру в Большой театр: «Знаете, мне давно хотелось это послушать, и я подумал – может быть, Вы составите мне компанию», она моментально согласилась, даже не заметив, что общение из «сугубо делового», каким, пусть и с натяжкой, его можно было считать до сих пор, незаметно перешло в какую-то иную категорию или плоскость. Не говоря уже о том, что нигде в ее душе даже не шевельнулось давнишнее подозрительное опасение.

И, в общем, правильно, что не зашевельнулось. Квартира стояла неограбленной, сашкин бизнес процветал, а поход в театр прошел на высшем уровне. Так что, когда спустя небольшое время Илья позвонил ей и неуверенно, слегка запинаясь, сказал:

– Видите ли... Тут у меня, собственно... В общем, я не уверен, что это будет удобно, и Вы, Ирина, если так, сразу мне скажите, но я, если честно, почему-то на Вас рассчитываю...

У Ирины опять же не возникло никаких недобрых предчувствий, а наоборот, немедленно появилось горячее желание помочь.

– Да конечно, Илья, не беспокойтесь. В чем дело-то?

– Дело в том, что я... У меня... В общем, меня пригласили на прием во Французское посольство, это ежегодное действие у них там, торжественно до предела, фрак и такое прочее, приглашение на двоих, и я... В прошлом году я ходил с мамой, собственно, это больше ее дела, я никогда не любил, но сейчас ее нет, и я подумал... В общем, это имеет некоторое отношение к Панае, то есть отдаленное, конечно, но все же, может быть, Вам будет интересно... Ирина, не могли бы Вы выручить меня и стать моей дамой? Если вам неудобно...

– Да нет, почему же... – Ирина едва не рассмеялась. Столько оговорок, она могла бы уж невесть что подумать, а тут прием... Да она с радостью, у нее в жизни не много было таких светских развлечений. – Илья, конечно, я с удовольствием вас сопровожу... сопровождю... Или как вам будет угодно. Мне очень интересно.

– Спасибо вам огромное. Но только, знаете, я должен сразу предупредить – там будет достаточно скучно. Это общество, видите ли – французы, они страшно манерные и чопорные, ни шагу вбок от этикета... Я сам каждый раз умираю с тоски, но – ноблесс, как говорится, оближ. И еще – туда обязательно нужно вечернее платье, ну такое, знаете – совсем в пол. Я в этом ничего не понимаю, рассчитываю только на Ваш вкус. Естественно, все расходы, – заторопился Илья, но Ирина его перебила.

– Вы будете смеяться, у меня есть такое платье. Так что не надо никаких расходов. Осталось еще с американских времен, длинное, с декольте, я как раз все время мучилась, что висит без дела... Вот если только я еще в него влезу...

– У меня нет никаких сомнений, – галантный князь был верен себе.

– Мне бы Вашу уверенность. Платью-то уже лет семь, если не больше. Но – будем надеяться, да. Сейчас вот пойду примерю. А в остальном – я с удовольствием, Илья, спасибо за приглашение.

Платье оказалось как раз. Ну, или почти как раз – те места, где оно все-таки оказалось тесновато и слегка морщило на груди и спине, Ирина удачно прикрыла шалью. Шаль, конечно, была, может быть, чуть более сильно заношенной, чем того требовала торжественность обстоятельств (в отличие от платья, шаль Ирина любила и носила часто) и, может быть, могла бы чуть лучше подходить к платью по цвету (шаль была бежевой в разного тона коричневых пейслястых огурцах, а платье темно-темно-синим), но в целом сочетание было, на Иринин взгляд, достаточно приличным. Во всяком случае, достаточно для того, чтобы не покупать для одноразового мероприятия ни платья, ни шали, а ограничиться только туфлями и сумочкой. Потому что ни то, ни другое, в отличие от вечернего платья, никогда не может быть лишним, – размышляла Ирина, разыскивая нужную пару туфель в сильно предновогодней – стояло начало декабря – сутолоке московских магазинов. От лишней шали Ирина, впрочем, тоже бы, наверное, не отказалась, но покупать абы какую не хотелось, а выбор правильной шали – дело долгое и ответственное. К тому же отнюдь недешевое. И вообще – решила она после первого же оценочного визита в соответствующий отдел одного из центральных бутиков – это, пожалуй, лучше отложить до очередной поездки с Сашкой в Америку, там и выбор больше, и цены как-то более щадящи. Князь хоть и говорил что-то про оплату «представительских» расходов, но это уж последнее дело будет, брать с князя деньги на такое дело, потому что...