Она сердито надула губы и скрестила руки на груди.

Подумать только! Мне уже начинает казаться, что было бы лучше задержаться в больнице. По крайней мере, у меня здесь есть кровать, душ и постоянная еда, какой бы противной она ни была. А самое главное, Джек никогда меня не найдет здесь! Готова спорить, он уже допросил Кейт. Нужно будет спросить у нее об этом.

Джек придирчиво осмотрел букет из тридцати пяти алых роз и одной белоснежной. Он наделся, что Оливия поймет смысл его букета. А даже если и не поймет, будет повод встретиться и объяснить ей хотя бы это.

Почему ты не захотела меня выслушать? – мысленно обратился к ней Джек, расплачиваясь за букет. Почему ты сразу же убежала и попыталась спрятаться от меня? Ты же всегда была такой рассудительной. Никогда не принимала скоропалительных решений. Что с тобой случилось, Лив?

Джек тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что бессмысленно задавать такие вопросы куда-то в пространство.

– Куда отправить букет?

Вопрос продавца вывел Джека из ступора. Он назвал адрес больницы и попросил доставить букет как можно быстрее.

– Вы будете вкладывать записку?

Джек задумался. Он так много хотел сказать Оливии, но как все это вместить на небольшой картонный прямоугольник?

– Буду, – все же решил он.

Он долго держал в чуть подрагивавших пальцах ручку. Наконец, словно очнувшись, быстро что-то написал и закрыл конверт.

– Прошу вас, как можно скорее! – сказал он.

Как только Джек очутился на улице и вдохнул морозный воздух, грусть вновь овладела им. Скоро Рождество. Кейт сказала, что еще неизвестно, выпишут ли Оливию на праздники, а ведь Джек мечтал встретить Рождество вместе. Он даже купил подарки Оливии и будущему ребенку. Но согласится ли Оливия вернуться в его дом?

Джек еще раз тяжело вздохнул и поднял воротник пальто. Кажется, на Рождество пойдет снег.

Если она не захочет вернуться сама, мне придется применить силу. Вот только как заставить Оливию вернуться, чтобы меня потом за решетку не упекли? Хоть признавай ее недееспособной! Но уж этого Оливия мне никогда не простит. Я должен что-то придумать. Хотя бы потому, что ей просто некуда идти. Нужно уговорить Кейт прекратить поиски, тогда Оливия окажется в безвыходной ситуации. И ей останется только одно: искать комнату в третьесортном отеле, потому что все приличные гостиницы будут заняты – все же это Рождество, – или перебираться ко мне. Да, нужно поговорить с Кейт! Хотя мне почему-то кажется, что она и так не слишком старается…

Оливия рассеянно листала прошлогодний номер «Менс хелп», забытый кем-то из больных, и пыталась понять, как мужчины могут после всего этого называть женщин сплетницами и трещотками, да еще и обижаться на женские журналы! Через каждые две строки проглядывала мысль: «все женщины – дуры». Впрочем, Оливия решила, что удивляться тут нечему: в женских журналах сквозная мысль была чуть сложнее, но тоже не слишком приятная: «все мужчины – себялюбивые животные, поэтому нет особого греха в том, чтобы их немножко обмануть. Совсем чуть-чуть». Она фыркнула и отложила журнал.

За окном пошел снег, и Оливия с удовольствием предалась приятным мечтам о том, как всего-то через три-четыре года будет ходить со своим мальчиком на каток. Сомнений в том, что родится мальчик, у нее уже не было.

– Мисс Хэмстон? – позвала ее медсестра, осторожно приоткрыв дверь. – Вы не спите?

– Нет, я просто задумалась, – отозвалась Оливия. – Что-то случилось?

– Во-первых, через десять минут к вам придет наш психотерапевт. А во-вторых, вам передали вот это. – Она распахнула дверь и внесла в комнату огромную корзину ярко-алых роз, среди которых словно льдинка сияла одна белая.

– Здесь есть записка, – сказала медсестра, но Оливия лишь махнула рукой.

– И так понятно, что это от Джека! – чуть нервничая, сообщила она. – Вот только как он узнал, где я нахожусь? Неужели Кейт разболтала?

– Вы в ссоре?

– Можно сказать и так. – Оливия усмехнулась.

– А почему букет такой странный?

– Не могли бы вы поднести его ближе? – И как только букет оказался возле нее, быстро пересчитала головки цветов. – Так я и думала. Алых роз тридцать пять, мне сейчас тридцать пять лет. Белая роза одна – это мой будущий ребенок. Точнее, – Оливия запнулась и густо покраснела, – наш будущий ребенок.

Медсестра ничего не сказала и лишь кивнула.

– Видно, он очень перед вами провинился, – уже выходя из палаты, прокомментировала она.

Оливия тяжело вздохнула и махнула рукой, давая понять, что не желает сейчас даже думать об этом, не то что обсуждать.

Как только за медсестрой закрылась дверь, Оливия не удержалась и вытащила записку.

«Моей дорогой Оливии и моему дорогому ребенку – скорейшего выздоровления.

Любящий вас Джек».

Как всегда лаконично! И все же как он узнал, где я? – думала она, рассматривая букет. Следовало бы отослать его обратно, но розы такие красивые, да еще и пахнут! Когда за окном метель, что может быть лучше огромного букета роз? Из Джека получился бы прекрасный муж. Он бы никогда не забывал о семейных датах, приносил бы цветы просто так, готовил бы ужины… Но почему мне так не везет!

От обиды на судьбу Оливия даже хотела немного поплакать, но потом вспомнила, что сейчас придет психотерапевт, и решила взять себя в руки.

Я вообще больше не хочу о нем думать. Хватит с меня мистера Джека Эйстона. Вот только как я могу о нем не думать, когда у меня под сердцем его ребенок!

– Добрый день, мисс Хэмстон!

Дверь открылась, и в палату вошла дама. Уже не молодая, но возраст ее не чувствовался. К ней подходило одно определение – великолепная. Великолепный макияж, строгий костюм, подчеркивающий великолепную фигуру, великолепно уложенные волосы и открытая улыбка – ну кто может думать о том, сколько ей лет?!

Оливия чуть завистливо вздохнула и представила, во что она превратилась за неделю, проведенную в больнице.

– Добрый день, – ответила она.

– Меня зовут доктор Хьюлит. Но я предлагаю обращаться друг к другу по имени. Ведь мне вы будете рассказывать то, чего не рассказывают иногда и лучшей подруге.

– Вы думаете, у меня есть что-то настолько ужасное, что я не доверю это даже подруге? – изумилась Оливия.

– Не думаю, но всякое бывает. Итак, зовите меня Кристина.

– Оливия, – представилась она и протянула руку.

Кристина пожала ее и присела возле кровати Оливии.

– У вас очень красивое и редкое имя. Доктор Стейтси кратко обрисовал мне ситуацию. Давайте я расскажу то, что знаю, а вы будете дополнять и поправлять меня, если я где-то не права?

Оливия кивнула.