в кресле и стартовал, — первым пунктом в плане А идет замена всех ненадежных армейских руководителей и высших чинов в госбезопасности. На лояльных…

— И много таковых насчитывается?

— Примерно двадцать… даже двадцать две, если уж быть точным.

— Хорошо, это довольно легко устроить через Соколова и Примакова. А дальше что?

— Дальше выступаете на первый план вы — внутренние дрязги в Политбюро лежат за рамками возможностей моей скромной службы…

— То есть надо будет подвинуть по крайней мере трех главных фигурантов этого дела, я правильно понимаю?

— Это программа-минимум, как говорил когда-то Владимир Ильич, — ответил Ивашутин, — но желательно бы, конечно, всех шестерых.

— И заживем мы тогда весело и счастливо, — унылым тоном резюмировал план Романов, — а потом умрем в один день, как излагают нам народные сказания.

— Сплюньте, Григорий Васильевич, — на полном серьезе предложил ему гру-шник, — не надо шутить про смерть.

— Сплюнул, — послушался Романов, имировав плевок через плечо. — А что там насчет плана Б?

— Это на тот случай, если заговорщики вдруг опередят нас с развертыванием основных сил… тогда первый пункт — это безопасность лично вас, Григорий Васильевич, и вашей семьи. Необходимо будет эвакуировать в какое-нибудь надежное место… да хотя бы и в наше управление на Хорошевском шоссе, его, чтобы штурмом взять, надо сильно постараться.

— А зачем? — не совсем понял Романов.

— Согласно прогнозу аналитического отдела ГРУ вас объявят недееспособным — ну то есть неспособным управлять государством по медицинским показаниям. А лучший способ опровергнуть эти заявления — это выступить, например, по телевидению и показать всему народу, что болезни вам не мешают работать.

— Хорошо, принимается. А дальше что у вас там по этому плану значится?

— Далее вы из своего убежища объявляете введение военного положения уже на всей территории страны. Верные вам воинские части должны взять под контроль мятежников… по крайней мере заблокировать их перемещения. Лидера же оппозиции… у них же должен объявиться лидер, который метит на ваше место… также по возможности заблокировать.

— Стоп-стоп, — притормозил Романов Ивашутина, — и кто, по-вашему, метит на мое место? Если пофамильно?

— Вообще-то… — задумался ненадолго тот, — все трое в принципе могли бы заменить вас, чего там скрывать, лидеры они достаточно сильные, не один десяток лет варятся во властном котле, опыта набрались. Но лично я бы поставил на Щербицкого…

— Почему, Петр Иванович?

— Азербайджанец и кахаз во главе империи… да-да, мы хоть и называемся республикой, но по сути империя и есть… это преждевременно. А вот украинец самое то, тем более, что у нас уже трое генсеков оттуда были во власти — Хрущев, Брежнев и Черненко.

— Черненко родом из Красноярского края, — на автомате поправил его Романов.

— Неважно, — отмахнулся Ивашутин, — его отец приехал туда с Украины. Так вот — Щербицкий по моему скромному мнению является мозгом и мотором этого заговора. С ним надо бы разобраться в первую очередь.

— Хорошо, Петр Иванович, — устало поморщился Романов, — я вас понял и принял к сведению — мне надо немного обдумать эти вопросы. Теперь про Казахстан… что вы думаете о движущих силах и целях этих волнений?

— А что тут думать, — быстро отвечал Ивашутин, — обычные волнения на национальной почве… такие по всему миру не реже раза в месяц случаются. Насколько я в курсе, внутренние войска уже взяли под контроль основные очаги.

— Это как-то связано с заговором?

— Не думаю… — Ивашутин посмотрел в окно, за которым чернела Ивановская башня, — возникли они скорее всего спонтанно, но использовать их в своих целях тот же Кунаев вполне может.

Глава 15

Новый Узень

Этот город на западе Казахстана получил свое новое наименование в 60-х годах, когда здесь начали строить мощный нефтеперерабатывающий комплекс, началась застройка жилых кварталов и сюда потянулись специалисты из России. Но по сути он всегда оставался жуткой национальной периферией. Из градообразующего можно было еще назвать аэропорт, вполне себе современный (железнодорожного вокзала тут, увы, не было в связи с отсутствием железной дороги) и исправительно-трудовое учреждение номер 6656. Большое, порядка 50 гектар занимало, огорожено он было двойным кольцом колючей проволоки с запреткой между ними и содержало около двух тысяч заключенных, в основном из Казахстана, но не только.

Волнения, если быть совсем точным, начались вовсе не из-за какого-то там избрания секретаря горкома, а по причине драки на местной танцплощадке. Казахи не поделили своих подруг с русскими парнями, после чего произошло массовое побоище. Милиция увезла в морг пять трупов и еще в окрестные больницы были привезены или обратились сами двадцать три человека.

Драка у танцплощадки случилась 5 сентября вечером, а уже на следующий день разгоряченная толпа казахов пошла громить русские кварталы — так здесь назывались панельные девятиэтажки в южной части города. Жители этих панелек в принципе были уже в курсе, что готовится против них, поэтому на работу на нефтезавод почти никто не поехал, двери в подъезды были в основном забаррикадированы и особенно много пострадавших не набралось. Милиция же, набранная, как это водилось, из местных нацкадров, сделала вид, что вокруг ничего не происходит… но тем не менее к вечеру в морги поступило еще пять трупов с колотыми и резаными ранами.

А ночью подоспела бригада внутренних войск, которая в первую очередь взяла под контроль шоссе в город Шевченко, а во вторую установила патрули и заграждения между казахскими и русскими кварталами Нового Узеня. Вот тогда на связь с вв-шниками, а если быть точным, то с командиров в/ч 603122 майором Красновым и вышел начальник городского отдела милиции капитан Конакбаев.

— Слушаю, — сказал майор Краснов в наушник радиостанции, — говорите.

— Это капитан Конакбаев, — сказал ему наушник, — глава новоузенской милиции.

— Не родственник знаменитого боксера? — тут же задал вопрос майор.