— Вы, кажется, ведете дневник, — деликатно заметил он.

— Он постоянно делает записи, — вставила Лена. — Скоро закончатся все страницы. Я то и дело спрашиваю, когда же наконец он испишет их.

— Грандиозный замысел, — признал Джей-Ти.

— Нужно же чем-то заняться на пенсии. А как насчет вас, гидов? Вы тоже уходите на покой?

На этот вопрос Джею-Ти нелегко было ответить. Некоторые из его друзей бросали работу, как только обзаводились семьями, — или просто оставляли реку в поисках более стабильного заработка; другие получали травму позвоночника или плеча, а третьи продолжали работать веслом лет до семидесяти, гоняя деревянные плоскодонки, плоты, каяки — что угодно, поскольку для них отказаться от реки было равносильно тому, что отказаться от пищи или воды.

Джей-Ти не знал, станет ли он одним из таких ветеранов или нет. Его сын Колин, адвокат из Финикса, уже начал заговаривать о том, чтобы Джей-Ти бросил реку. «Папа, тебе пятьдесят два. Найди нормальную работу. Тебе нужны медицинская страховка и пенсия». Джей-Ти возражал, что ему, учитывая возраст, будет не так уж много проку от пенсионных накоплений. «Не важно, — отвечал сын. — Тебе нельзя таскать туда-сюда тяжести. Что ты будешь делать, если у тебя начнутся проблемы со спиной? Или когда нужно будет оперировать грыжу, на которую ты постоянно жалуешься?»

Джею-Ти было приятно, что сын за него волнуется, но, наверное, Колин всегда мечтал иметь обычного отца, а не такого, который рад подработать плотником в ожидании апреля, когда начнется речной сезон.

— Некоторые гиды действительно уходят на покой, — решил он не отмахиваться от вопроса Митчелла. — А другие остаются до конца.

— А вы?

Джей-Ти усмехнулся:

— Еще не решил.

— Вы никогда не устаете от работы? — спросила Лена.

— Может быть, в октябре мне покажется, что спуск продолжается слишком долго. Но обычно — нет, не устаю. Если я однажды почувствую себя всего лишь своего рода паромщиком, лодочником, катающим бездельников туда-сюда, то уволюсь. Но до этого еще далеко.

Митчелл открыл путеводитель, потом принялся внимательно рассматривать скалы.

— Похоже, мы приближаемся к Нанковипу, — объявил он. — Мы здесь остановимся? Очень хочу увидеть местную достопримечательность — доисторические амбары для хранения зерна.

— Посмотрим. Это и в самом деле очень популярное место, — ответил Джей-Ти. — Если там стоят туристы, я бы предпочел не устраивать толчею на дорогу.

Выяснилось, что в Нанковипе в данный момент находится большая группа туристов. Еще до выхода на берег Джей-Ти различил вереницу крошечных фигурок, карабкавшихся по склону холма к древним каменным зернохранилищам.

— Здесь жарко и сухо, — предупредил он группу за ленчем. — Если собираетесь гулять, возьмите с собой по два литра воды, а также смочите рубашку и шляпу. Собака останется здесь.

Гулять пошли не все. Дикси осталась с Руфью и Ллойдом, а Питер предпочел рассматривать карту. Остальные же, кроме Митчелла, последовали совету Джея-Ти и с головы до ног облачились в мокрую одежду. Митчелл отправился на прогулку в сухой рубашке, заявив, что ему нравится солнце, что мокрая рубашка все равно высохнет через две минуты и что ему неприятно чередование холода и жары. Джей-Ти слишком устал, чтобы спорить, и Майкл легко прошел первые полмили по склону холма, а потом, в двадцати шагах от древних построек, его вдруг вырвало — несколько раз, так что Джею-Ти пришлось схватить его за пояс шортов, чтобы потерявший равновесие Митчелл не свалился в пропасть. Велев всем идти вперед, он заставил Митчелла сесть и выпить немного воды мелкими глотками. У того побагровели шея и лицо. Догадавшись, что Митчелл опасно близок к тепловому удару, Джей-Ти открыл флягу и вылил пол-литра свежей питьевой воды ему на голову и плечи.

— Извини, — сипло произнес Митчелл.

Джею-Ти очень хотелось сказать упрямцу, чтобы в следующий раз он делал то, что ему говорят.

— Здесь чудесно! — возвестила откуда-то сверху Лена. — Митчелл, ты идешь?

— Сейчас, — ответил тот.

«Черта с два», — подумал Джей-Ти.

— Ты в порядке?

— Уже лучше, — заверил жену Митчелл, и его снова вырвало.

Он так и не поднялся к амбарам — ему не хватило сил пройти последние пятьдесят футов. Впрочем, Митчеллу было все равно, что, несомненно, являлось плохим признаком, — ведь всего час назад ему так хотелось наверх. Судя по симптомам, Митчеллу все-таки удалось избежать солнечного удара.

Было очень жарко. Джей-Ти напомнил себе, что в июле всегда так, но на сей раз с ним плыли пожилая чета, страдающая от чрезмерного веса девушка и мужчина, постоянно отказывавшийся следовать инструкциям. На плот гид возвращался погруженный в раздумья о том, насколько долго они еще выдержат, прежде чем станут обузой.

— Ого, ни хрена себе. Что случилось? — спросил Питер.

Митчелл, не отвечая, зашел в воду и окунулся.

— Он слегка перегрелся, — ответил Джей-Ти.

— Солнечный удар? — тревожно спросила Эвелин.

— Нет, но близок к этому. Послушайте хорошенько, — обратился Джей-Ти к группе. — Если вы вдруг не заметили, обращаю ваше внимание на то, что прохладнее не стало. Я хочу напомнить о том, что вам следует как можно больше потреблять жидкости.

— Что такое солнечный удар? — спросил Сэм. Он и собака лежали на циновке и смотрели друг на друга. Глаза пса были широко открыты, он тяжело дышал. Сэм то и дело бросал ему на лапы пригоршню песка, заставляя Миксера вздрагивать.

— От него можно умереть, — пояснил Марк. — Поэтому внимательнее слушай Джея-Ти.

— И не забывайте охлаждать тело, — продолжал гид. — Окунайтесь в реку, смачивайте одежду — в общем, переходите на водяное охлаждение. Если кто-то страдает от жары — он сам виноват в этом.

Все с мрачными лицами стояли в очереди за питьевой водой. Питер держал бутыль; разливая воду, он шепнул Эми, что Джей-Ти незаметно подлил туда спиртного, чтобы к вечеру все дошли до кондиции и ему не пришлось готовить ужин. Питер терпеть не мог, когда события приобретали чересчур серьезный оборот. Ему не нравилось то, что люди вроде Митчелла считали себя умнее гидов, хотя те прошли по этой реке в общей сложности раз четыреста. Не нравились люди, неспособные извиниться за ошибку. Он подумал, что своевременное признание Митчеллом своей неправоты могло бы изрядно ослабить напряжение, но этот самонадеянный тип, видимо, вообще не хотел ни с кем говорить.

Питер не любил сплетничать, но он был и не из тех, кто хранит все мысли при себе. Вечером, на плоту, он обмолвился, что Митчеллу хорошо бы слегка остыть.

— Простите за каламбур, — добавил он.

— Ты знаешь, что он пишет книгу? — спросила Джил.