усердно испаряли пролитое в атмосферу. Так что мы с Артёмом трудились в поте лица, поскольку при такой влажности пот начинал течь буквально при каждом движении. Тем более, при работе лесоруба, во все века считавшейся одной из самых физически тяжёлых. Даже после изобретения такого полезного инструмента как бензопила.

Это только кажется, что пила пилит сама, и лесорубу нужно всего лишь водить ею, как «оператору» ныне модных бензокос. Силу, чтобы она вгрызалась цепью в твёрдую пальмовую древесину, приходится применять немалую. Плюс ещё более прочные представители пород красного и чёрного дерева. Листьев даже загорелся желанием организовать бизнес по поставке ценной древесины на Землю. Не знаю, какая доля прибыли от продажи достанется нам, но хоть как-то компенсировать затраты на прокол пространства между мирами это наверняка позволит.

— Когда мы готовили площадку под Базу, мы этим не заморачивались: отгребли бульдозером выкорчеванные деревья и кусты подальше, и всё. Да ты, наверное, видел эту кучу.

Видел, конечно. Окрестности Базы я в первые же дни пребывания на острове оббежал. Только не присматривался к тому, что за древесина у выкорчеванных стволов, брошенных гнить. Только, если мне память не изменяет, красное и чёрное дерево очень уж плохо подвержены гниению.

В общем, на следующий день, когда море ещё больше успокоилось, заслали мы на Землю кубометров десять брёвен. Получив в обмен ящик с запчастями для бензопил и цепями: оные тупились со страшной силой. Ну, и припасы: продукты длительного хранения на всякий пожарный, тюки с одеждой, медикаменты, средства гигиены для женщин и так далее, и тому подобное. Этак с десяток тонн. Опять тракторчонку работа. А заодно и нам.

Второй шторм был коротким, однодневным. Зато после него как бы вернулась обычная погода. Даже ставший уже привычным ровный северо-западный ветер вернулся. Лишь немалая мёртвая зыбь, отголосок бушевавшего шторма, мощно терзала белый известняковый песок пляжа, усыпанного выброшенного бурей хлама.

Наташу пробило разобраться с теми рыбками-крабиками-моллюсками, что оказались на суше, так что мне пришлось её сопровождать, пока она будет их собирать в пластиковые боксы или препарировать прямо на месте. Чисто ради подстраховки: а вдруг какая-нибудь не совсем отдавшая богу душу чапчерица за пальчик цапнет? По крайней мере, будет кому антишоковый и антиаллергический препарат вколоть. Исмаилова ведь вполне можно было бы спасти, если бы не сильная аллергическая реакция.

Заодно и поболтали «за жизнь».

В общем, ситуация, как я уже обратил внимание, типичная для оказавшихся за тридевять миров: никаких близких родственников, неудавшаяся личная жизнь, довольно высокие профессиональные качества, помноженные на остатки честолюбия. Только всё это ещё и наложено на нужду в крупной сумме денег, чтобы расплатиться с ипотечным кредитом под не самые выгодные проценты.

— Когда вербовщик со мной разговаривал, так словами про отрезанность от остального мира крутил-вертел, что у меня сложилось впечатление, что придётся торчать на какой-нибудь полярной метеостанции. А тут, оказывается, вполне жить можно: тепло, светло, тропическое море под боком. В котором, правда, не искупаешься, — вздохнула Мусина. — Или вы уже пробовали?

— Желания было сколько угодно, но как-то не решился. Боялся местной агрессивной живности.

— Ну, и зря. Не такая уж она тут агрессивная и опасная. Акулы, как я поняла, появляются очень и очень редко, другие опасные животные, вроде того моллюска, про которого вы рассказывали, тоже. Да и ночной он. Куда опаснее вот этот высокий прибой, — ткнула она рукой с зажатым в ней скальпелем в сторону моря. — Ой, а что это?

Сцуко, расслабился, бдительность потерял! То, что я был обязан увидеть, замечает женщина, которую я взялся защищать!

Казалось бы, просто тряпка, какая-то бурая тряпка, развевающаяся на ветру. На палке. На очень высокой палке, вертикально ползущей между кронами деревьев у мыска, ограничивающего нашу бухточку с севера.

— Наташа, быстро хватай свои коробки и бегом в здание Базы.

— Зачем? А что это? А почему так срочно? Я же ещё эту рыбину препарировать не успела. Это же какой-то новый, ещё не описанный вид.

— Наташа, БЕГОМ!!!

А сам уже хватаюсь за «ходи-болтайку».

— Дуб, ответь Перцу… Дуб, срочно ответь Перцу!

Молчит. То ли не слышит из-за рычания бензопилы, то ли «забил», «заевшись» с каким-то особо прочным деревом. А Инга наверняка рацию не брала, чтобы не отягощать себя лишним грузом.

В паузах между вызовами помогаю Мусиной собирать её грёбанные контейнеры.

— Перец, что у тебя случилось? — не выдержала моего ора в эфире Людмила.

Всё, последняя коробка в рюкзачке, закидываю «сидор» на плечо Натальи и подталкиваю её в сторону Базы.

И тут, наконец-то «прорезался» Листьев.

— Перец, Дуб на связи. Что у тебя за истерика?

Млять, истерика, говоришь? Сейчас у тебя самого будет истерика.

— Хватай мешки, вокзал отходит. Глуши свою тарахтелку, собирай вещи, и вместе с Ингой — бегом на Базу! У нас гости!

— Не понял. Что за гости тут могут быть?

— Соседка по лестничной площадке, млять, на палочку чая заскочила, — не удерживаюсь я от сарказма. — Сейчас к бухте вывалится чей-то корабль.

— Наташа, ты можешь быстрее? Если хочешь посмотреть, что это за корабль, сделаешь это из-за деревьев. А сейчас нам надо драпать отсюда поскорее.

Это уже без рации нашей биологине.

— Перец, ты не ошибся? — хрипит в динамике.

— Очень хотел бы ошибиться. Уходи сам, уводи Ингу и уноси все вещи на Базу. Время, пока они подойдут к берегу, ещё есть, но лучше будет, чтобы к тому времени, когда они увидят пляж, где мы с Лялькой наследили, быть под защитой стен. Может, не заметят и проплывут мимо.

Ну, да. На влажном песке мы изрядно натоптали.

Накаркал! Всего-то метров пять до кромки джунглей оставалось, когда на безлесный простор выполз бушприт кораблика. Увидят следы? Не увидят? Да, в принципе, какая разница? Мачта нашей антенны всё равно торчит на десяток метров над деревьями, и её не заметить может только слепой. А истоптанный песок пляжа — просто дополнительное подтверждение того, что на острове есть люди.