– Саныч, я ведь сразу понял, что это ты писал! – Хитро улыбнулся уже окончательно осоловевший от выпитого Алексей. – Когда там насчет метро был намек… Насчет той истории, верно?

– Верно, – кивнул без особой охоты майор. – А потом что?

– Потом нам наручники надели. И сразу увели, суки… Куда-то ещё дальше в горы… А ночью Витька умер!

Самошин успел ещё поведать, как нынешним утром его связали, бросили рядом с покойником на пол «мазды» и отвезли в неизвестность.

После этого началась очередная пьяная истерика, и хозяин увел журналиста спать – под присмотр автоматчиков.

… Владимир Александрович зевнул:

– Ладно. Поздно уже… Я готов!

– К чему? – Поднял брови Асхабов.

– Ну, хотя бы выслушать ваши предложения. Предложения по версии, которая станет официальной.

– А в чем, собственно, дело? Что вас смущает, майор?

Виноградов отставил чашку:

– Ничего себе, шуточки… Самошин – это, конечно, хорошо. Но ведь бандиты нас все-таки надули, второй-то журналист вернулся мертвым! А российские деньги, между прочим, заплачены за обоих заложников, припоминаете?

Хозяин опять сделал удивленное лицо:

– Какие деньги?

Несколько секунд в комнате висела тишина – Владимир Александрович обдумывал слова собеседника.

Асхабов продолжил:

– Ведь кто вообще знает про то, что передавался какой-то выкуп? Про его размер? Никто! Просто будет заявлено: совместными усилиями дипломатов, а также правоохранительных органов обеих стран освобожден остававшийся в живых заложник. И второго бы спасли, но… Так сказать, несчастный случай, в котором меньше всего виноваты наши и ваши спецслужбы.

Виноградов вздохнул:

– Понятно. Красивая картинка… Вопросов нет.

– Да ни у кого их не будет, поверьте! Мировая общественность обрадуется до жопы, что хоть так эта история закончилась… А двести тысяч долларов для Москвы – не деньги, верно? Спишут, не впервой!

Возразить оказалось нечего:

– Спишут. Не впервой.

Ставки в игре значительно больше, чем портфель с валютой или даже судьба несчастного пьяницы-оператора. Кто-то там, наверху, привычно сдает карту, кто-то вистует, кто-то уходит без двух или остается при своих…

А вот сам майор в таком раскладе оказывается никому не нужен. Как раз, наоборот. Он теперь лишнее, а потому опасное звено в этой темной истории, потенциальный источник утечки.

Видимо, Асхабов почувствовал настроение гостя:

– Все в руке Аллаха!

– Посмотрим.

Глупо умирать заранее. Это мы всегда успеем… Поэтому Владимир Александрович сменил тему:

– Шамиля что-то давно не видно.

– Соскучились?

Виноградов с деланным безразличием пожал плечами:

– Вы сами сказали, что он доставит меня на границу.

– Шамиля пока нет. Он занят. Утром вернется…

Собственно, майора сейчас интересовало только, знает ли кто-нибудь кроме одноглазого про пистолет, лежащий сейчас у него за пазухой.

– Тогда я, пожалуй, пойду? Попробую заснуть?

Вполне возможно, Шамиль в суматохе просто забыл, что отдал ТТ Виноградову. Или не посчитал пока нужным доложить… Тогда у Владимира Александровича появлялся дополнительный шанс.

– Конечно. Спокойной ночи!

– И вам того же.

Поднявшись «к себе», Виноградов согнал с койки прикорнувшего на краю одеяла автоматчика:

– Все. Давай, брат, посиди снаружи…

Прежде, чем расшнуровать обувь, он прислушался к жалобному похрапыванию Самошина:

– Во, бедолага!

Журналист лежал на спине и при свете звезд лицо его казалось очень бледным, обиженным и усталым.

Владимир Александрович подумал, что, в общем, приятно так обманываться. Уже бывало пару раз, когда в тяжелой ситуации люди, которых он недооценивал и не замечал, оказывались на высоте.

Вот и Самошин.

Там, дома, вид его не вызывал у майора ничего, кроме пренебрежения и снисходительной ухмылки. А ведь гляди-ка! Глупо поступил, но по-мужски: сорвался черт-те куда, пусть в погоне за славой и журналистским долгом, полез под пули…

– Алексей… Эй, слышишь? Леха!

Но сосед продолжал храпеть, и Виноградову пришлось вылезти из-под одеяла, чтобы перевернуть его на бок.

Стало тихо.

И Владимир Александрович заснул, придерживая рукой пистолет.

… Утро Самошин начал с извинений:

– Здорово я вчера перебрал? Да?

– Ерунда. По такому случаю можно.

– Но я точно ничего такого не сделал? Такого… старик, ну ты понимаешь?

– Все в порядке, Алексей.

– Не ругался? Во сне не кричал? Нет?

– Нет. Храпеть ты, правда, здоров! Как жена терпит?

– А я разведенный, – хохотнул Самошин. – Прости, старик! Нужно было в меня кинуть чем-нибудь.

– Да ты что! – Изобразил испуг Владимир Александрович. – А если бы зашиб ненароком? Такую ценную персону…

– Да, кстати. А сколько за меня заплатили? – Журналист придержал за локоть готового уже выйти из комнаты Виноградова.

Майор поскреб затылок:

– Башку бы вымыть… Леха, послушай! Не надо меня об этом спрашивать, ладно? Договорились?

– Хорошо, старик. А кого спрашивать? Кто платил?

– Не знаю. Скажем так: не знаю! Мое дело маленькое.

– Врешь?

– В Москве тебе все обьяснят. Что там?

В дверь, не постучавшись, сунул бороду охранник.

– Да, уже идем… Давай, Леха! Здесь опаздывать не принято.

Впрочем, никто никаких претензий не предьявил.

Асхабов только посокрушался, что гости пропустили утреннний выпуск телевизионных новостей:

– Про вас показали, да! Хронику опять, фотографии…

– Серьезно? – Приосанился журналист.

– А что конкретно? – Виноградова интересовали подробности.

– Сначала дикторша, беленькая такая, словами сообщила: так, мол, и так… рады сообщить зрителям долгожданную новость. Из плена, мол, освобожден наш коллега, специальный корреспондент ЦРТВ Алексей Самошин, захваченный бандитами в горах более месяца назад. Потом несколько кадров прокрутили, из архива, и дикторша снова: это бесспорный успех официальной дипломатии, первый шаг к взаимопониманию между Москвой и её недавним врагом.

– А дальше?

– Ну, дальше насчет того, что терроризм можно искоренить только совместными усилиями…