Омера-паши находилось 21 600 человек. К тому же неприятель был предупрежден о намерениях русских войск[148]. Потери с наступающей стороны составили убитыми 168, ранеными и контуженными — 583, без вести пропавшими — 19, всего — 769 человек. Союзники утратили убитыми 104, контуженными и ранеными — 305, всего — 401 человека. Турки, между прочим, потеряли командующего египетской дивизией мамелюкского генерала Селим-пашу. Особенно отличился пехотный турецкий батальон. Он не решился преследовать отходящие русские войска, а добивал раненых, которых не успели подобрать при отступлении[149]. Тем не менее, вряд ли следует считать предпринятый штурм Евпатории бесполезным: до самого окончания войны сюда были стянуты значительные неприятельские силы, не использованные на других полях сражений.

Описанный эпизод Крымской войны получил широкое освещение в Европе и Америке благодаря статье Ф. Энгельса «События в Крыму», опубликованной 19 марта 1855 г. в «Neue Oder-Zeitung» и в качестве передовой 2 апреля в «New-York Daily Tribune»: «Так называемое сражение при Евпатории, — писал Ф. Энгельс, — было простой рекогносцировкой со стороны русских... Установив расположение и силу турецких укреплений, а также примерную численность гарнизона, русские отступили, что сделало бы благоразумное командование и любой другой армии... Русские, бесспорно, допустили большую ошибку, позволив союзникам продержаться в Евпатории 5 месяцев, пока не прибыли турки. Одной их бригады с необходимым количеством двенадцатифунтовых орудий было бы достаточно, чтобы сбросить противника в море, а несколько несложных земляных сооружений на берегу могли бы удержать на почтительном расстоянии даже военные суда. Если бы флот союзников направил в Евпаторию военную эскадру, способную подавить сопротивление русских, то русские могли бы сжечь этот пункт и сделать его на будущее совершенно непригодным для того, чтобы играть роль операционной базы десантных войск»[150]. Слава богу, что описанный сценарий не был воплощен в жизнь, ибо тогда от города практически ничего бы не осталось!

Известие о неудачном штурме Евпатории русскими войсками крайне негативно повлияло на состояние здоровья императора Николая I, который вскоре скончался от апоплексического удара.

Население Евпатории в годы оккупации сократилось более чем вдвое и составляло около 5 тыс. человек. После ухода союзников в октябре 1855 г. город остался полуразрушенным. Вот как описывает Евпаторию в мае 1856 г. исполняющий обязанности городничего штабс-капитан Беловодский: «При оставлении города французскими войсками я нашел следующее: здоровье жителей в удовлетворительном состоянии, болезней между ними никаких нет; город разорен совершенно, исключая немногих домов, стекол и мебели нет, нечистоты, в особенности, где занимали турки. В дома, в которых были госпитали, входить воспрещено до совершения очищения»[151]. Население города резко уменьшилось не только за счет неверных, но и потому, что значительная часть татар была погружена на корабли и отправлена в Турцию (из-за сильного шторма корабли потерпели крушение и люди погибли). Многие годы главная улица оставалась пустырем, на котором виднелись развалины. Еще долгие годы можно было наблюдать остатки фортификационных сооружений, возведенных неприятелем вокруг города.

В 1864 г. население Евпатории составляло 6 813 чел. обоих полов, они размещались в 1 476 домах. В городе было: «Церквей: православных — 1, армяно-григорианских — 1, римских и армяно-католических — 1, караимских — 2, иудейских синагог — 1, мечетей — 12. Уездное и приходское училище, Городская больница, почтовая станция. Заводов: кожевных — 4, войлочных — 4, свечных и мыловаренных — 10, известковых — 2»[152].

В память штурма города над могилой павших воинов с высочайшего соизволения Евпаторийским караимским обществом в 1858 г. был поставлен мраморный памятник — четырехгранная стела с крестом и надписью: «Храбрым защитникам веры, царя и отечества, павшим здесь 5 февраля 1855 г.» Сам крест весом три пуда был сделан на средства купца Хрисолопуло. 4 марта 1862 г. монумент освятил преосвященный Алексий, епископ Таврический и Симферопольский[153]. В 70-е гг. XX в. памятник перемещен на иное место, более удобное, с точки зрения тогдашнего руководства города. В 2004 г., в преддверии 150-летия Крымской войны, его возвратили на историческое место, благодаря стараниям историка В.Н. Гурковича[154]. Ежегодно 29 августа, в день поминовения воинов, павших на поле брани, здесь совершается крестный ход.

Во время следующей Русско-турецкой войны в 1877 г. Евпатория подверглась неприятельской бомбардировке: было брошено 105 бомб, повредивших 26 домов[155].

В 1873 г. в Евпатории было введено городское положение 1870 г., в соответствии с которым создавались такие органы местного самоуправления как Городская дума. Ее гласные избирали своего председателя и самое главное — городского Голову и членов управы. Пост мэра играл исключительно важную роль в городском строительстве и от того, кто его занимал, в значительной степени зависело благосостояние и его жителей. В 1858—1863 гг. городничим был Павел Федорович Гусаков, с 1864 и по 1881 г. должность городничего, а затем и Евпаторийского головы, занимал Самуил Моисеевич Пампулов, до своего избрания Гаханом Таврического и Одесского караимского духовного правления25. В 1886—1906 гг. городским головой избирался граф Николай Андреевич Мамуна26.

По данным В.Х. Кондараки, к середине 70-х гг. XIX в. в Евпатории проживало 7 тыс.27, а со слов Е. Горчаковой — 8 тыс. человек28. Наиболее достоверную информацию о численности и этническом составе населения города мы находим у В. Пьянкова, по сведениям которого, в Евпатории проживало 15 815 чел., в том числе: караимов — 2215 (12,5%), татар — 5000 (31,6%), русских — 2000 (12%), греков — 4765 (30%), армян — 159 (1%), евреев — 483 (4%), цыган — 940 (5,9%), протестантов и лютеран — 72 (0,16%), римо-католиков — 177 человек (1,12%)29.

Почти до конца XIX в. Евпатория ничем не привлекала путешественников. «Замечательного здесь, — написала в своем путеводителе М. Сосногорова, — кроме большой и старой татарской мечети с обрушившимися минаретами и караимской синагоги, решительно нет ничего»30.

Огромную роль в дальнейшем развитии города сыграли два, на первый взгляд, незначительные события. Первое из них связано с именем мало кому известного горожанина С.И. Шакая. В начале 70-х гг. XIX в. город выделил ему 4 десятины непригодного песчаного места возле Карантинного мыса, где он, благодаря энтузиазму и за счет собственных средств, разбил сад. Тем самым была доказана возможность озеленения территории между городом и Мойнакским озером31. Так на карте Евпатории появился Шакаевский сад, который после смерти его создателя в 1895 г. был передан в ведение городской управы. Сам С.И. Шакай был погребен среди своего парка; над его могилой установлен