Больше всего ей понравилось старинное кольцо с рубином в форме сердечка в окружении двух рук, но такой выбор с головой выдавал в ней романтическую натуру. Ее внимание привлекли и другие вещицы – кольцо с крупным сапфиром, кольцо с тремя изумрудами и кольцо с большим квадратным бриллиантом. Она выбрала кольцо с бриллиантом как наиболее дорогое. Сияющее от удовольствия лицо ювелира доказывало правильность ее выбора. Почувствовав некоторую неловкость, Джудит тут же напомнила себе, что теперь ей меньше всего надо думать об экономии.

Когда дело дошло до обручальных колец, она перестала обращать внимание на стоимость и выбрала узкое кольцо. Широкое кольцо Себастьяна оказалось очень непрактичным для деятельной женщины, какой была Джудит. Возможно, Леандр думал, что всю оставшуюся жизнь она проведет в праздности, но сама Джудит даже представить такого не могла.

Пока она выбирала кольца, Леандр тоже не терял времени. Он выбрал для Джудит жемчужный кулон и подвески с синими турмалинами филигранной работы. Джудит не нашла в себе сил отказаться от такой красоты.

Она знала, что это нелепо, но все же чувствовала себя так, словно покупали не украшения, а ее саму. Возможно, это чувство возникло потому, что она сама пока ничем не заслужила столь щедрых даров и не знала, чего граф ждет от нее в будущем.

Но она так ничего и не сказала. Зачем? Пока Леандр расплачивался с ювелиром, она молча разглядывала свои руки. По просьбе графа она последнее время ежедневно пользовалась дорогим кремом и старалась надевать перчатки, выполняя работу по дому. Теперь руки и вправду выглядели не такими красными и шершавыми.

Лучи солнца неожиданно упали на бриллиант, и он вспыхнул разноцветным сиянием, гипнотизируя ее, словно детский калейдоскоп.

Леандр подошел к Джудит и лучезарно улыбнулся ей. Как ни странно, эта улыбка смогла убедить Джудит в том, что она действительно делает графа счастливым. Он поднес к губам ее левую руку и, глядя в глаза, стал целовать ее пальцы. Сердце Джудит затрепетало, но она твердо решила не позволять эмоциям управлять ею.

Она уже была готова вернуться в Мейфилд и продолжить работу, но Леандр настоял на том, чтобы она показала ему город. Был базарный день, и им приходилось пробираться сквозь толпы людей и животных, маневрируя между прилавками. Шум, грязь и запахи заполняли все окружающее пространство. Джудит подумала, что все это скоро надоест графу и он повернет обратно в Мейфилд, но Леандр, напротив, казался очень оживленным и заинтересованным.

Оказалось, он не знал многих вещей. Например, он понятия не имел, как выглядит репа, и не был уверен, что когда-нибудь ее пробовал.

– Ты знаешь, что ответил лорд Браммел на вопрос, нравятся ли ему овощи? – спросил он Джудит. – Он сказал, что не может ответить, поскольку никогда их не пробовал.

– Вы хотите сказать, что никогда не ели овощей?

– Какие-то, наверное, ел, но в замаскированном соусами виде.

Джудит не могла понять, шутит он или говорит всерьез. Она купила репу и попросила торговца отрезать несколько ломтиков, один из которых дала Леандру.

– В сыром виде? – жалобно скривился он. – Наверняка ее едят вареной или печеной.

– Она вполне съедобная и в сыром виде. Попробуйте, милорд.

С сомнением на лице он откусил маленький кусочек и медленно его прожевал.

– Нет, я все же предпочитаю дыню, – выговорил он наконец.

– Я тоже, но это совсем разные вещи. Уверяю вас, блюдо из тушенной в сливочном масле моркови и репы вам очень понравится, – улыбнулась Джудит.

Судя по всему, графа ее слова не убедили, и он поспешил прочь от овощных прилавков.

– Не понимаю, как можно не узнать на прилавке репу, – недоуменно сказала Джудит.

Граф искоса взглянул на нее и произнес:

– А я, например, не понимаю, как можно спутать белугу с морским воробьем или кот-денуи с кот-дюрон.

– А что это? – озадаченно спросила Джудит.

– Икра и вино.

– Ну, тресковая икра мне не нравится, – пожала она плечами, – что же касается вина, то меня вполне устраивает собственное домашнее вино из ягод бузины.

– Икра трески и вино из бузины! – с притворным ужасом воскликнул Леандр, и на этот раз для нее было совершенно очевидно, что он шутит.

– Именно так, ваше сиятельство. Вот видите, насколько мы не подходим друг другу!

Заинтересованно остановившись у скобяной лавки, он взял в руки небольшую металлическую чашу и вопросительно взглянул на Джудит.

– Это для того, чтобы приготовить яйцо-пашот, – пояснила она.

Он показал на другую вещицу.

– Это картофелемялка, чтобы делать картофельное пюре. Это для того, чтобы набивать фарш в оболочку для сосисок. Милорд, неужели вы никогда не были на кухне?

– Я был только на твоей кухне.

– А кроме моей?

– Нет, – улыбнулся он. – Вот видишь, как много полезного я узнал с тобой. Твои знания и есть твое приданое. Раньше мне и в голову не приходило интересоваться, каким образом получаются сосиски.

Джудит начинало казаться, что рядом с ней школьник, а не грозный будущий муж и повелитель.

Как все школьники, Леандр безошибочно определил, где находится кондитерская. Они уселись за столик и принялись наслаждаться пирожными со сливочным кремом: эклерами, рожками, корзиночками… Джудит поразилась тому, как много пирожных смог умять ее жених, стройный молодой человек. Должно быть, задумчивое выражение ее лица было истолковано Леандром совсем в другом смысле.

– Не волнуйся, мы купим пирожных и для детей.

– Вы умеете читать мои мысли? – улыбнулась Джудит.

– Нет, но очень хотел бы научиться, – неожиданно серьезно произнес граф.

– А вот мне бы этого совсем не хотелось.

– Почему? Ты что-то скрываешь?

Вопрос был задан очень серьезно. Джудит хотела отвести взгляд, но усилием воли заставила себя смотреть в глаза графу.

– Ничего особенного, но каждому должна быть гарантирована неприкосновенность хотя бы в собственных мыслях.

Граф кивнул.

– Нет, я не умею читать чужие мысли. Просто у меня обостренная эмоциональная восприимчивость, вот и все. Этот дар я унаследовал от отца, он очень пригодился мне на дипломатической службе.

«А также в манипулировании другими людьми», – мысленно прибавила Джудит, не решаясь сказать эти слова вслух.

– Вы никогда не рассказывали мне о своей семье, милорд.

Она думала, что он переведет разговор на другую тему, но Леандр стал говорить, не поднимая глаз:

– Я был единственным ребенком в семье. Моя мать была наследницей огромного состояния, именно ее деньги позволили отцу заняться дипломатической карьерой. Это ведь дорогое занятие. Правительство редко раскошеливается на своих дипломатов. – Он машинально водил ложечкой по тарелке. – Мой отец любил путешествовать и нигде не хотел оставаться навсегда. Мать всюду следовала за отцом.