ночь сойдет, но у нее ж только пилотка да сиськи. А в башке ноль.

— Очаровательный слог.

— Сама спросила, — пожимает плечами он.

При обычных обстоятельствах небрежный мужской шовинизм Клемента вывел бы меня из себя. В данный момент, однако, меня занимают более насущные проблемы.

— Я обдумала ваши слова, Клемент, но ума не приложу, кто мог меня подставить.

Он удивленно вскидывает брови:

— Прямо вот никто-никто?

— Честно! — настаиваю я.

— Допустим. А что за мужик, с которым у тебя была назначена встреча?

— Да какой-то помешанный на карточных играх. Мы обменялись парой электронных писем, но он показался мне вполне безобидным.

— Однако он так и не появился.

— Нет.

— У тебя есть его телефон?

— Э-э, нет.

— Как же вы тогда договорились о встрече?

— Он прислал письмо по электронной почте. Наверно, узнал мой имейл в Твиттере.

— Но номера своего не дал? Тебе не кажется это подозрительным?

Приходится задним числом признать, что легкие деньги несколько вскружили мне голову.

— Если сложить два и два, — продолжает Клемент, — определенно подстава.

Я отпиваю немного бренди, обдумывая эту гипотезу. Ладно пытались ограбить, но если действительно заманили в ловушку — это уже другое дело, тем более что мне совершенно непонятен мотив.

— Как того чувака звали? — спрашивает Клемент.

— Аллан Тим.

Он откидывается на спинку стула и невидяще таращится в пространство надо мной, при этом поглаживая свои нелепые усища. Я терпеливо ожидаю продолжения, но тщетно.

— Вам со мной скучно?

— А?

— Вы где-то в другом месте, Клемент.

— Я думал.

— О чем же?

— Об этом имени. Я точно где-то его слышал, но вот где… Не, потерял.

— Что ж, в нашем возрасте бывает.

— Что бывает?

— Забываешь то одно, то другое. Например, кто-нибудь представляется, а я через десять секунд уже и вспомнить его имени не могу.

— Просто у некоторых больше воспоминаний.

— Не отнекивайтесь, не настолько вы моложе меня, если вообще моложе.

— Даже не знаю. Я уже совсем запутался.

— В годах?

— В годах, во всей жизни.

— Разумеется, запутались, — фыркаю я. — Некоторые называют это старостью. С кем не бывает, Клемент.

Хмурый взгляд в мою сторону наводит на мысль, что пора сменить тему.

— Как вы считаете, стоит мне обратиться в полицию?

— Если надеешься, что они чем-то помогут. Только меня не приплетай.

— Почему?

— Потому что я так сказал. Не доверяю я им.

Насколько я могу заключить из подсмотренного мною в Суррее краткого общения Клемента с сержантом Баннер, это взаимно.

— Просто скажу, что вмешался какой-то прохожий.

— Ничего не имею против, но ты ведь понимаешь, что они ни хрена не сделают?

— Клемент, это же полиция! Они не могут оставить без внимания угрозу моей безопасности!

— У тебя не особенно богатый опыт общения с фараонами, верно, пупсик?

— Хм, вообще-то, да, небольшой.

— Ты накатаешь заяву, заполнишь всякие бланки, и они тебя спровадят — вот и весь сказ.

— Как мне представляется, полиция работает несколько по-другому.

— И чем же тогда они, по-твоему, занимаются?

После нескольких секунд размышлений мой пыл защищать британских правоохранителей угасает. Как-никак, в вопросе установления ближайших родственников моего отца именно эту вот полицию легко обошло агентство недвижимости.

— Я даже… хм…

Рассуждая здраво, что они могут сделать? Напрямую мне не угрожали, и я понятия не имею, почему этот тип, Аллан Тим, меня подставил — при условии, разумеется, что вообще подставил.

— Ну? — подгоняет меня Клемент.

— Может, это всего лишь совпадение. Если я действительно кому-то понадобилась, зачем посылать обдолбанного имбецила?

— Прикрытие.

— Не понимаю.

— Наш юный друг сказал, что кто-то подвалил к нему возле букмекерской конторы и заказал твое барахлишко. Обычно так поступают, чтобы замести следы. Кем бы тот тип ни был, чувака для ограбления он выбрал случайного, чтобы его не вычислили.

— Хм… уж слишком серьезно, прямо шпионская история.

— Возможно, но фараонам влом будет расследовать в любом случае.

— И что же мне тогда делать?

— Быть настороже.

— Что ж, спасибо за мудрый совет. Теперь мне гораздо спокойнее.

Допиваю свой бренди и принимаюсь рыться в сумочке в поисках залежалой пачки сигарет, что я начала еще месяца два назад. При сильном стрессе сигарета неизменно меня успокаивает. На этот раз, впрочем, эффект обратный, поскольку пачка упорно не отыскивается. Я раздраженно вытаскиваю всякую всячину из сумочки, чтобы не мешалась.

— Это что? — спрашивает вдруг Клемент.

— Да тот самый блокнот, который собирался купить Аллан Тим. Пожалуй, предложение было слишком хорошим, чтобы оказаться правдой. Жаль, но четырем сотням придется помахать ручкой.

Он берет книжицу и внимательно изучает ее.

— Черт, пупсик!

— Что?

Клемент молчит, лишь сосредоточенно перелистывает страницы. Затем угрюмо осведомляется:

— Откуда это у тебя?

— Лежал в старом пиджаке моего отца.

Он почти благоговейно кладет блокнот на стол, не отрывая от него взгляд.

— Что в нем такого, Клемент? Это всего лишь подсчет очков в какой-то старинной карточной игре.

— Черта с два!

— А что же это тогда?

— До хренища неприятностей, пупсик. Если я не ошибся, то знаю, кому принадлежит этот блокнот.

Я даже представить себе не могу, что способно обеспокоить Клемента. И все же он явно нервничает.

— Ну так выкладывайте. Кому он принадлежит?

— Таллиману.

13

Мой здоровый цинизм неудержим, и я фыркаю:

— Кому-кому? Таллиману?

Клемент кивает, по-прежнему мрачный как туча.

— Ах, ну да. Это типа Бэтмена или Супермена? — от души потешаюсь я.

— В «Клоуторне» нет ничего смешного. Уж поверь мне, пупсик.

— Если это не карточная игра, что же это тогда, мистер умник?

— Тебе понадобится еще выпивка.

К моему величайшему раздражению великан встает и направляется к барной стойке. Ненавижу недосказанности. В ожидании его возвращения возобновляю поиски сигарет, и, как раз когда громада Клемента нависает над нашим столиком, помятая пачка наконец-то отыскивается.

— Вот, — ставит он передо мной второй стакан бренди.

— Давайте же, хватит держать меня в неведении. Кто этот ваш загадочный Таллиман?

Не обращая внимания на мой сарказм, великан усаживается за стол и основательно прикладывается к своему бокалу.

— Итак, пупсик. Перво-наперво: ты не должна никому говорить, что заполучила записную книжку Таллимана. И «никому» означает «никому»!

— Договорились, — фыркаю я, закатывая глаза. — Просто расскажите, ради Бога!

— «Клоуторн» — клуб, открытый еще в конце пятидесятых, — понизив голос, объясняет Клемент. — Сначала это была просто тусовка бизнесменов, где они встречались и перетирали всякую свою фигню.

— Вроде клуба профессиональных знакомств, что ли?

— Не знаю, что это такое, может быть. Так вот, где-то в конце шестидесятых они решили сменить направление и для начала избавились от членов, которых сочли недостаточно важными. Изменили правила приема, чтобы к ним всякая шелупонь