него были ключи от машины, и в машине были его отпечатки, что, в общем-то, объяснимо, потому что двоих связывают годы отношений. Но это все подождет, вначале нужно заняться детьми.

Отсутствие Юли раздражало. Сегодня с утра она опять уехала в командировку. Да, она приносила в дом хорошие деньги, гораздо большую сумму, чем он сам. За эти несколько лет, что Юля брала дополнительную работу, связанную с командировками, они скопили неплохую сумму и уже начали присматривать дом в области. Все врачи твердили в один голос, что Никите будет лучше на природе, где вокруг гораздо меньше раздражителей, чем в многоквартирном доме, в котором приступ истерики могло спровоцировать что угодно: резкие звуки, шум лифта, громко работающий телевизор, ругань соседей. Но в конце концов, мать ребенку нужнее, чем загородный дом. Зачем нужны деньги, если теряешь собственных детей? Нужно будет серьезно с ней поговорить, когда она вернется, и поставить вопрос ребром.

– Ник, а знаешь что? Давай я к тебе в комнату камеру поставлю? – Никита ничего не ответил, но напрягся. Алексей понял: сын его слышит. – Это такой телевизор, где папа всегда будет тебя видеть. Я ее над столом у тебя закреплю, и это будет наш секрет. Она маленькая, ее никто, кроме тебя, не увидит. А если тебе вдруг станет страшно или по папе соскучишься, ты мне просто махни в эту камеру, и я сразу увижу. Она у меня в телефоне будет. Договор?

Никита вдруг ослабил хватку, и Алексей поставил его на пол. Сын вцепился в его руку и потянул к выходу из кухни. Алексей бросил виноватый взгляд на дочь:

– Дашка, пять минут, поставлю эту камеру, как раз купил недавно – посмотреть, как там что. И сразу чай будем пить и кино смотреть.

Юлия

– Ты уверен? – Ее словно обухом перешибли.

– Да, Юлька. Не хотел тебе говорить, но ты и сама все скоро поймешь, – вздохнул Юра. – Нужна операция.

– Но откуда? – Юлия была раздавлена, не находила нужных слов. Словно ей самой сказали, что она сейчас умрет. – Ты же всегда был спортсменом, вам же устраивали какие-то медосмотры?

– Ну какие медосмотры, Юлька, я ж не на мировом уровне бегал, так, на местности.

– Но ты же должен был что-то почувствовать…

– Ну вот почувствовал, пошел к врачу, он сказал: нужна срочная операция, иначе кранты…

– Что нужно? Деньги? – Юля подскочила и заметалась по кухне, но Юра тут же перехватил ее, силой усадил к себе на колени и прижал к себе.

– Останься со мной, – прошептал он ей на ухо и погладил по спине. Странное дело, как школьная любовь не проходит с годами. Им обоим крышу снесло еще в выпускном классе, но обстоятельства и обе семьи были решительно против этой связи.

И вот пятнадцать лет спустя случайная встреча – и оба словно рухнули со скалы в водопад. Как будто и не расставались вовсе. Как две половины, предназначенные друг для друга.

– Я никуда не ухожу, Юрочка, три дня твои, – прошептала Юля в густую шевелюру помертвевшими губами.

– Я не об этом. Будь все время со мной, – Юра запустил руку под шелковую майку Юли и погладил ее по теплой спине. В последнее время она совсем похудела, одни кости. Слишком много работает.

– Юр, ты же знаешь, это невозможно. – Первая слеза скользнула по щеке, и Юля попыталась ее скрыть, все так же прижимая лицо к волосам Юры.

– Да плюнь ты на эту работу! – воскликнул Юра.

Сам он после смерти родителей и промотанного наследства перебивался случайными заработками. Таксовал на отцовской тачке, иногда доставал нужные запчасти, перевозил какие-то грузы, помогал людям переезжать. Рисовал неплохие картины и сам же продавал их. А иногда, если настроение было соответствующим, и вовсе ходил петь в переходе.

Но теперь с таким диагнозом ему придется сбавить обороты.

– С голоду не умрем!

– Нет, Юр, я не могу, – словно заведенная продолжала качать головой Юля. – Ты же знаешь, у меня ипотека.

– Но ведь квартиранты твои платят, с этого и будешь платить.

– Этого недостаточно. Скажи лучше, что с операцией? Когда? Что нужно делать?

– Ну, сейчас обследования начнутся, потом решат. У них есть какой-то хирург супер-пупер, который с гамма-ножом работает, но он сильно занят. Может, ему денег надо дать, чтобы пораньше принял?

– Я все сделаю, Юрочка, – вытирая слезы, поспешно заговорила Юля. – Сейчас такая медицина, все будет хорошо, проведут тебе операцию, подлечишься, а потом… потом мы с тобой в санаторий поедем, и я буду рядом, – слова вырвались сами по себе, против ее желания.

Хотя кому она врала: конечно, она всем сердцем желала остаться сейчас рядом с Юрой. Она что-нибудь придумает, соврет Леше. Поссорится с ним, в конце концов, и скажет, что ей надо побыть одной эти три недели. Урвет их у судьбы. Сейчас это все не важно. Важно, чтоб Юра жил.

Юра неожиданно взял ее за голову и развернул к себе, поймал заплаканный взгляд, который она пыталась спрятать.

– Юлька, ты слышишь? Мне надо, чтобы ты всегда была рядом. Только так я буду жить.

Ольга

День прошел в выматывающем безделье. Утром ей позвонили из клиники по деликатному вопросу. Несколько дней назад к ним обратилась известная светская львица и скандалистка Эжени Подольская, которая решила родить ребенка от своего престарелого любовника. При упоминании сестры Ольга вздрогнула: никто в клинике не знал, что они родственницы. Много лет назад, покоряя светский олимп, Эжени создала себе легенду, по которой она была сиротой, потомком древнего обедневшего дворянского рода, явившейся покорять столицу, как ее прабабушка в прошлом веке. Ольга не возражала: статус сестры первой светской скандалистки ее вовсе не прельщал. И вот теперь сестра заявилась в ее клинику, чтобы сделать ребенка, но ей, Ольге, она почему-то забыла об этом сообщить.

Впрочем, логика сестры была ей понятна. Едва услышав о ребенке, Ольга бы выставила ее за двери. Поэтому Эжени отправилась к Валерию, вдохновившись статистикой и городской легендой, что именно на долю их клиники приходится самый высокий процент удачных беременностей.

Минуя Ольгу, Эжени приехала в клинику с генералом, и теперь врач, которому повезло вести пару, звонил ей, чтобы посоветоваться.

По его оценке, эмбрионы Эжени и генерала – это нечто из разряда фантастики. С последним вообще сюрприз вышел: генерал сделал вазектомию много лет назад (видимо, Эжени была у него не первым увлечением). Поэтому пришлось делать пункцию и искать более или менее жизнеспособные экземпляры. Их не