нужно принять холодный душ и выпить крепкий кофе. После чего он станет готов к встрече с Ольгой Александровной Волгиной.

Душ занял у него несколько минут, затем Дмитрий тихонько приоткрыл дверь в коридор и прислушался: ни звука. Значит, малышка спит. Он кинул взгляд на часы: невероятно. Агата спала уже три с половиной часа! Как бы ни случилось чего. Но он тут же вспомнил, что дочка куролесила всю ночь, и попытался успокоить себя тем, что девочке нужно отоспаться. Главное, чтобы не перепутала день с ночью. Возможно, ему стоит взять двух нянь, чтобы были при Агате круглосуточно?

Он на цыпочках прошел на кухню, чтобы сделать крепкий кофе. Затем отправил Ольге сообщение: «Не звоните, дверь открыта», а затем, все так же на цыпочках, прокрался в зал, где увидел няню, смотрящую телевизор и мирно вяжущую носок.

Картина была умиротворяющей. Няня – женщина в возрасте, немного лишнего веса, старомодное платье, седые волосы забраны в высокую прическу. На лице ни следа косметики, только глубокие морщины – следы времени и, возможно, не самой простой жизни. Судя по ее резюме, няней она была опытной, в прошлом работала детской медсестрой. Но Дмитрию все равно хотелось убедиться, что дочь в порядке. В конце концов, эту няню он видит впервые, а совсем недавно он посмотрел впечатляющее кино про медсестру, которая убивала своих пациентов из жалости.

Он тихонько прокрался в комнату к малышке. Там был потушен свет, царили полумрак и прохлада. Дмитрий на цыпочках подошел к кроватке и уставился на пеленку, лежащую на лице у Агаты. Он замер, пытаясь осознать, что происходит, а затем одним движением сбросил пеленку с лица дочери и склонился над кроваткой: малышка дышала, но от резкого движения отца заворочалась и начала просыпаться. Дмитрий немного покачал кроватку, удостоверился, что Агата снова погрузилась в сон, и, сжимая пеленку в руках, осторожно прошел в гостиную.

– Это что такое? – прошипел он, потрясая пеленкой перед лицом няни. Кажется, ее звали Виктория Николаевна.

– Пеленка, – безмятежно ответила та, не прерывая вязание.

– Я понимаю, что пеленка, – Дмитрий почувствовал, как накатывает ярость. – Что она делает на лице моей дочери?

– А это старый проверенный способ приспать младенца. Носик согревается, и малыш засыпает, – няня попыталась улыбнуться, но вдруг поняла, что собеседник вовсе не разделяет ее энтузиазма. – Вы не переживайте…

– Не переживать, когда на лице моего ребенка лежит какая-то тряпка? Вы с ума сошли? Вы бы еще подушку на нее положили! Вы что, никогда не слышали о внезапной смерти во время сна?

– Нет, вы не так поняли, – засуетилась Виктория Николаевна, откладывая вязание в сторону. – Это нормально, деток это успокаивает, я же не первого вырастила, это проверенный способ…

– Проверяйте его на других детях, моей дочери вы не подходите, – сквозь зубы процедил Дмитрий.

Виктория Николаевна поджала губы, собрала вязание и, гордо подняв голову, прошествовала к двери.

– Позвольте дать вам совет: вы мужчина и ничего не понимаете в младенцах…

– Я не просил вашего совета. Уходите. Агентству я дам соответствующий отзыв.

– Не зря вас жена бросила, – обожгла его взглядом Виктория Николаевна, распахивая двери и упираясь взглядом в Ольгу, стоящую на пороге. – Впрочем, вы уже и замену ей подыскали. Быстро вы.

Не прощаясь, она обошла Ольгу и поспешила вниз по лестнице.

– Это была няня? – уточнила Ольга.

– Это была няня, – устало кивнул Дмитрий. – Проходите на кухню. Кофе будете?

– Буду, – кивнула Ольга, а Дмитрий принюхался.

– Вы что, пьяная сели за руль?

– У меня больше нет руля, – хихикнула Ольга и, сняв обувь, прошла в указанном ей направлении.

Квартира Дмитрия очень отличалась от квартиры Валерия. Была заметна женская рука, обладающая неплохим вкусом. Модные цвета, мягкие углы, натуральные ткани. Это был дом, сделанный для любящей семьи. Уютное гнездо, враз осиротевшее. На стенах все еще были фотографии Дмитрия с женой, но запустение и холод начинали потихоньку гасить огонь семейного очага.

Ольга прошла вслед за Дмитрием на кухню. Это помещение значительно отличалось от остальных комнат. Словно жена Дмитрия внезапно сошла с ума и решила сочетать между собой несочетаемое. Ольга вдруг почувствовала, что ее укачивает. Дмитрий кивнул в сторону эркера, где стоял круглый дубовый стол. Ольга прошла туда и села на стул, лицом к кухне. Дмитрий поставил перед ней чашку с кофе, затем извлек откуда-то из шкафа коробку шоколадных конфет, пододвинул их к ней.

– Я не люблю молочный шоколад, – сообщила та.

– Я тоже. Это черный. Если вас тоже тошнит от цвета кухни, то можете сесть к ней спиной. Я всегда так делаю.

Ольга, усмехнувшись, покачала головой и не стала менять место: будет повод не задерживаться и уйти пораньше. Она открыла коробку, взяла одну конфету, затем подтолкнула коробку к Дмитрию, севшему спиной к психоделической кухне. Тот механически взял конфету, но не стал есть, выжидающе уставившись на Ольгу.

– Согласно моей информации, у вас с Верой получился один эмбрион, который был подсажен суррогатной матери, в результате чего родилась ваша дочь Агата, – начала та без предупреждения.

– Это не совсем так. – Дмитрий был удивлен теме разговора, но решил пока не задавать вопросов.

– А как?

– А вы не в курсе? Разве вы с Валерием не вместе работаете? – удивился Дмитрий.

– Вместе, но у нас разные зоны ответственности. Итак, сколько всего эмбрионов у вас было?

– Три.

– Три? – задумчиво повторила Ольга, отказываясь верить в происходящее.

Несмотря на то что она сказала Дмитрию, она лично вела Разумных и прекрасно помнила, что эмбрион был всего один – так было указано во всех документах. Или же ей сказали, что эмбрион всего один, и сделали соответствующие бумаги.

– Да, три, а почему вы спрашиваете? Мы подписали с Валерием договор о подсадке одного эмбриона суррогатной матери, а на остальные мы подписали другой договор.

– Какой?

– Об уничтожении материала. Видите ли, у меня был генетический риск из-за болезни матери. Один эмбрион оказался здоровым, как показал скрининг, но он тоже не давал нам стопроцентной гарантии. Поэтому мы решили больше не рисковать и отказаться от других. Всегда есть шанс, что кто-нибудь из детей родится больным, а подсаживать кому-то дефектный материал тоже некорректно.

– Да, вы абсолютно правы, – кивнула Ольга. – Кто предложил вам подписать договор об уничтожении эмбрионов?

– Валерий Николаевич, а что? Почему вы спрашиваете?

Ольга не успела ответить, сработала радио-няня и послышался плач малышки.

– Извините. – Дмитрий вышел из кухни, а Ольга взяла еще две шоколадные конфеты и принялась лихорадочно их жевать. Кажется, сегодня с утра, кроме кофе и вина, она ничего не пила и