Только не давади покоя мысли о Дарси.

Будучи в отъезде, он множество раз говорил с ней по телефону, ежедневно отправлял сообщения. Однако после того, как приобрел привычку не менее двух раз в неделю навещать дом, не видеть ее так долго было для него мучительно. Он заранее связался с ней. Сказал, что приедет завтра, после того как немного поспит. Но сейчас…

Проклятье. Надо просто лечь спать. Впрочем, какая уж тут постель.

Он так и не заснул, все время думая о ней. Свесил руку с дивана в поисках телефона. Нужно просто поговорить с ней, тогда он сможет уснуть.

Набрав подряд несколько номеров, он наконец дождался, когда на том конце поднимут трубку.

– Мне нужна машина.

Когда он приехал, в большинстве комнат свет уже не горел, внизу было пусто, сверху тоже не доносилось никаких звуков. Может, стоило предупредить о приезде? Правда, Джефф не хотел, чтобы Дарси стала уговаривать остаться дома и поспать хотя бы немного. Вряд ли ей объяснишь, что он не заснет, не увидев ее.

Зато завтра он первым делом увидится с ней.

Вдруг он услышал шум из крыла, в котором жила Дарси. Она не спала. Стряхнув с себя усталость, он большими шагами устремился к ее комнате и затрепетал, увидев серебристую полоску света под дверью. Уже собираясь постучать, он вдруг замер, услышав, как кто-то внутри приглушенно всхлипывает. Затем последовало нечто похожее на сдавленные стоны. Какого черта там происходит? Он дважды постучал в дверь.

– Дарси?

Глухой удар. Затем необычно высокий дрожащий голос:

– Джефф?

– Да, это я. Ты в порядке?

Шуршание. Он подумал, что дверь сейчас откроется. Опять шуршание, на этот раз дальше от двери. Затем Дарси наконец ответила:

– Я очень устала сегодня. Давай поговорим завтра утром, ты не против?

Замерев, он не сводил глаз с двери. Он против, ибо с ней что что-то не в порядке.

– Я вхожу, – решительно предупредил Джефф, давая ей несколько секунд на то, чтобы укрыться чем-нибудь, если это требовалось. – О, черт, Дарси! – воскликнул он, подбегая к женщине, свернувшейся на краю кровати. – Что произошло?

– Это все гормоны. – Она пыталась взять себя в руки, одновременно отмахиваясь от него. – Завтра я буду в полном порядке. Ложись. Прошу тебя.

Он схватил и прижал Дарси к себе, нежно обвив руками:

– Поговори со мной, моя милая. Расскажи, что происходит.

На мгновение он засомневался, что она вообще ответит. Терпеливо ждал, поглаживая ладонью водопад ее мягких светлых волос. Поддавшись соблазну, перебирал пушистые концы локонов. И вдруг в один момент ее внутренняя борьба и отчаянное сопротивление будто прорвали плотину и вместе с рыданиями вырвались наружу.

– Я так устала от болезни и постоянной дурноты. От чувства, что с каждой минутой мое тело все больше перестает принадлежать мне. Устала оттого, что я отвратительна, слишком сентиментальна, бесконечно плачу, а мне утирают слезы. Мне стыдно. Я продолжаю уговаривать себя держаться, ведь все наладится, вернется на круги своя, и я буду чувствовать себя лучше, но этого не происходит. Становится только хуже. Я все еще больна. К тому же мое тело становится круглым, я толстая… И… и мне совершенно нечего надеть.

Последнее признание стало для Джеффа точно внезапный удар ножом.

– Постой, о чем ты говоришь? Нечего надеть куда?

– Никуда. Ничего из одежды мне не подходит. Все слишком. – Она снова разрыдалась, протяжно всхлипывая.

Ах, как он устал. Устал невыносимо. Но кое-что было ему по-прежнему непонятно.

– Милая, почему ты не купила себе новых вещей?

Ведь есть кредитная карта и счет, который его мать наконец открыла, чтобы он мог поддерживать ее финансово. И там много денег.

– Вот эти подходили мне два дня назад! А сегодня я плохо себя чувствовала, и мне не захотелось просить твою маму, решила съездить завтра сама. Вообще, что бы я ни надела, все выглядит неопрятным, кажется грубым, тесным и колючим. Я не в силах вынести ощущения, когда ткань касается моего живота. Больше. Ни. Одной. Секунды.

Дарси нервно размахивала руками, содрогаясь и ежась при виде одежды, которую – о боже! – начинала с себя снимать.

Гормоны. Он слышал легенды о том, к каким разрушениям они приводят. Они доводили до исступления самых крепких мужчин, старавшихся успокоить женщин в моменты наиболее жестокого и непредсказуемого поведения. Жена его приятеля, будучи на восьмом месяце беременности, однажды совершенно серьезно вызвала адвоката по делам о разводе в ответ на предложение мужа пообедать где-нибудь, где подают более здоровую пищу, чем в ресторанах быстрого питания. Парень смеялся, когда рассказывал эту историю, однако в глазах стояла неподдельная тревога, свидетельство того, что страх поселился в его душе навсегда.

Стоит прокладывать себе путь с осторожностью. Джефф запер дверь, ни на секунду не сводя глаз с Дарси. Знал, что не должен демонстрировать ничего, кроме сострадания и участия. Казалось, после того, как они так долго были учтивы, милы и благоразумны ради маленькой жизни, растущей внутри ее, наконец между ними возникло доверие.

– Это совершенно невыносимо! – кричала она в ярости.

Он же готов был принять ее и такой.

Дарси нетерпеливо терзала очередную пуговицу, наконец та поддалась. Она готова был разорвать в лоскуты проклятую рубашку, прежде чем еще хоть один колючий шов вопьется в грудь или живот.

Вдруг две большие руки нежно сжали ее запястья, и едва она услышала негромкое, осторожное «ш-ш-ш», тепло от этого прикосновения растеклось по ней, развевая туман надоедливых мыслей.

– Джефф, это не то, что ты… Я даже не знаю, о чем думала.

Он выдернул из-под пояса край майки мягкого хлопка, стянул ее. Дарси неотрывно смотрела на крепкий рельефный торс. Впечатляюще.

– Ты думала о том, как бесконечно устала испытывать неприятные ощущения. Не в состоянии контролировать мучительную утреннюю тошноту, но одежда, которая колется и натирает, вполне тебе подвластна. Ты дошла до предела и можешь хоть немного выпустить пар.

У нее перехватило дыхание от эмоций, совсем не похожих на тревогу, боль, горечь и унижение. Стараясь сдерживать нахлынувший поток слез, Дарси кивнула, не в силах облечь в слова благодарность за то, что он просто понял ее, не пытаясь все переиначить.

Взяв ее руки, Джефф начал мягко массировать круговыми движениями тугие кулаки и поглаживать нежные чувствительные запястья.

– Успокойся, милая. Забудь обо всем и попробуй расслабиться хотя бы на минуту.

Осторожные, едва ощутимые прикосновения занимали все ее мысли, казались целебным бальзамом для израненной души. Наконец пальцы, сжатые в кулак, распрямились, отдавая раскрытые ладони его волшебным ласкам.