губу, когда он отвернулся, чтобы повести меня дальше на вечеринку, и мой взгляд снова скользнул по татуировке. В ней было что-то такое, что просто умоляло мой взгляд задержаться на ней.

Он подвел меня к импровизированному бару и наклонился к моему уху, чтобы перекричать музыку.

— Итак, какой ты предпочитаешь яд?

Я посмотрела на ассортимент спиртных напитков на стойке, мою шею покалывало от прикосновения его дыхания. Взгляды устремлялись в нашу сторону отовсюду, и я поняла, что, проведя время с любым из Ночных Стражей, ты точно станешь здесь темой для разговоров. Но мне не на кого было производить впечатление, так что на самом деле мне было все равно, кто за мной наблюдает. Даже когда группа девушек поблизости показывали на меня пальцами и свирепо смотрели, зависть была написана в морщинках на их хорошеньких личиках, я просто вежливо улыбнулась и пожала плечами.

Я указала на бутылку темного рома с пряностями, затем на бутылку имбирного пива в дальнем конце бара.

— «Тьма и буря»? — Спросил Блейк, беря лайм и нож, и я кивнула, наблюдая, как он наполняет бокал льдом и наливает в него щедрую порцию рома. Он выдавил туда же половину лайма, прежде чем растер его по краю стакана и добавил имбирное пиво.

Он передал его мне, прежде чем слизнуть сок лайма со своих пальцев, и я прикусила губу, отчасти желая убедиться, что он ничего не пропустил.

— Спасибо. — Я усмехнулась.

Он схватил еще одну банку пива, открутил крышку и выбросил ее в мусорное ведро.

— Ваше здоровье. — Он протянул бутылку, и я чокнулась с ним своим бокалом, не сводя с него глаз, пока делала глоток. Острая и сладкая смесь потрескивала у меня на языке, оставляя во рту стойкий привкус имбиря.

— Значит, учителя просто позволили нам выйти сухими из воды? — Спросила я его, снова посмотрев на очередь за алкоголем.

— Большинство из них рады закрыть на это глаза, поскольку не хотят нас злить. — Было очевидно, что под нами он имел в виду себя и других Ночных Стражей. Поскольку отец Сэйнта был губернатором всего штата, меня это не особо удивило. Но как насчет Блейка и Киана? Каковы были их притязания на эту империю?

— Так кто из твоих родителей сделал тебя принцем? — Я спросила, и на мгновение он слегка нахмурился. Он отхлебнул пива, и через секунду он допил все до дна.

— Мой отец — владелец "Гремучих змей".

Я перестала пить, перестала дышать, черт возьми.

— Ты шутишь? — "Гремучие змеи" были лучшими. Если ты был родом из штата Секвойя, ты, без сомнения, поддерживал "Гремучих змей".

— Нет, есть фотография, на которой я ребенком прыгаю на коленях у Деррика Нортфилда после того, как они выиграли Суперкубок, — сказал он с выражением, которое говорило, что для него это совершенно нормально. — Папа также владеет кучей стадионов. — Он пожал плечами, и я покачала головой.

— Так что, я полагаю, к тебе можно обратиться, если мне понадобятся билеты?

— Тебе нравится футбол? — спросил он, и его глаза загорелись.

— Я смотрела все игры "Гремучих змей" с моим отцом, сколько себя помню. У него старая потрепанная кепка, которую он надевает всякий раз, когда мы смотрим их. — Я улыбнулась воспоминаниям, и Блейк ухмыльнулся мне, как будто хотел заглянуть в мою голову.

— Эй, придурок, она инициируется или как? — Голос Киана разрушил мои мысли, и мы развернулись туда, где он развалился в кресле. Как будто его тело буквально занимало каждый дюйм пространства. Его ноги были широко расставлены, руки закинуты на спинку кресла, а в пальцах находился стакан виски с плавающим в нем кубиком льда. Кресло, вероятно, переживало лучшие времена в своей жизни.

— Да, не так ли Татум? — Промурлыкал Блейк, обнимая меня за талию, и я совсем не возражала против этого.

— Я не думала, что есть другой вариант, — съязвила я, опрокидывая свой бокал, для храбрости. Блейк плавно забрал бокал у меня из рук и сунул его в руку какому-то ничего не подозревающему парню. Полсекунды он выглядел взбешенным, прежде чем понял, кто передал его ему, и быстро склонил голову в знак уважения.

Киан вскочил со стула, указывая на дверь в задней части комнаты, которая вела на балкон, и Блейк вывел меня вслед за ним наружу. Мой взгляд зацепился за татуировку на затылке Киана, когда мы следовали за ним к выходу. Это была стрела, точно такая же, как у Блейка, хотя наконечник у нее был немного острее, а детали на оперении отличались. Но она была такой же пленительной, такой же соблазнительной и явно подобрана под цвет. Это должно было бы выглядеть глупо, что у них одинаковые татуировки, но это не так — на самом деле это было как-то пугающе. Как будто все трое были одним и тем же человеком. Часть этого эксклюзивного маленького клуба, в который больше никого не пускали. Но эта дикая часть меня все равно жаждала приглашения.

Мое сердце забилось сильнее, когда окружающие студенты двинулись за нами, их волнение было очевидным, а болтовня в комнате становилась оглушительной.

Мое дыхание стало поверхностным, когда я вышла наружу, на прохладный ночной воздух, и посмотрела вниз, на несколько футов, на простиравшуюся передо мной зеркальную воду.

— Где Сэйнт? — Спросил Блейк.

— Когда я видела его в последний раз, он был полуголым, — сказала я, и Блейк напрягся, разворачивая меня, чтобы я посмотрела на него.

— Что?

Свет в его глазах погас, и в них меня ждал бесконечный туннель тьмы. Я оторвала от себя его руки, когда он держал меня слишком крепко, мое сердце бешено колотилось в груди.

— Я забрела в его храм и нарушила его жуткую тренировку перед тем, как он принес в жертву козла или что там еще он планировал.

Блейк отрывисто рассмеялся, его поза волной расслабилась.

— Ты ходила туда? Черт, тебе повезло, что ты еще дышишь.

Я нахмурилась, на самом деле не находя его тон таким уж забавным. Он посмотрел на выражение моего лица, затем понизил голос.

— Не то, чтобы я позволил ему прикоснуться к тебе пальцем, Татум.

— Я могу сама о себе позаботиться, — беззаботно сказала я.

— Хм, — он хмыкнул, как будто это его заводило, и я издала смешок.

— Так что же тогда включает в себя это посвящение? — Спросила я, но как только я заговорила, полностью погас свет, и мы погрузились в темноту.

— Тебя оценят, — ледяной голос Сэйнта наполнил воздух, и единственный луч света рассек воздух над нами. Он стоял на гребаной крыше хижины и