- Вы записаны на приём? – чуть свысока поинтересовалась у неё секретарь в приёмной.

- А он на месте?

- Дмитрий Александрович занятой человек, и если вы не записаны к нему на приём…

- А что мне нужно сделать, чтобы он принял меня без записи? Убить кого-нибудь? Я могу. Могу начать с него.

- Девушка. – Секретарь, миловидная особа средних лет, нахмурилась, обеспокоено глядя на неё. – Не нужно мне угрожать, я вызову охрану.

- Вперёд. А я пока поговорю с вашим шефом. Или как вы его называете?..

Дверь кабинета открылась, и появился Харламов. В белой рубашке, снова с закатанными рукавами, взглянул недовольно.

- Ира, что тут происходит?

- Вот, - секретарь со своего места поднялась, указала на Машу, - девушка пришла и буянит. Вас требует.

Дмитрий на Машу уставился, ни тени улыбки, разглядывал, правда, с интересом. Потом кивнул ей.

- Чего буянишь?

- Я объясню, - зловеще пообещала она, и в наглую протиснулась мимо него в кабинет.

Дмитрий хмыкнул, явно удивлённый её прытью и напором, на секретаршу глянул, сделал страшные глаза, и дверь перед ней закрыл, оставив ту без всяких объяснений.

Маша за это время остановилась посреди просторного кабинета, даже не глянув по сторонам, открыла папку и принялась зачитывать, с выражением.

- Подписывая данный документ, я, Смирнова Мария Павловна, подтверждаю своё согласие на действие брачного контракта, не ограниченного временными рамками. Я обязуюсь следовать пунктам этого контракта, и понимаю, что попытка его расторжения любыми способами, то как: порча, утеря, уничтожение или признание его недействительным в судебном порядке, означает начало бракоразводного процесса с Тихоновым Станиславом Борисовичем.

Дмитрий улыбнулся, прошёл мимо неё, присел на край своего письменного стола и сложил руки на груди.

- В том случае, если брак будет признан недействительным – интересно, как это будет доказываться? – или распадётся раньше, чем через пять лет совместной жизни, я не буду претендовать ни на какое имущество семьи Тихоновых (счета в банках, движимое и недвижимое имущество, в том числе совместно нажитое за время брака). В случае развода я имею право на алименты в фиксированной денежной сумме, которая будет определена в ходе судебного заседания.

Маша выдохлась, замолчала, а на Дмитрия взглянула убийственно. Потрясла перед ним документами.

- Что это такое?!

- Брачный контракт. Кстати, вполне стандартный. От себя я только сроки обговорил.

- От себя?! Я не за тебя выхожу замуж!

- Тише. Ты голос сорвёшь.

- Ты хоть представляешь, как я себя чувствую? Какое это унижение!

- Маша. Ты злишься.

Она всё-таки швырнула в него папкой.

- И как ты заметил?!

Дима проследил полёт папки, попробовал уклониться, но она всё равно ударилась о его плёчо. Но это было не страшно, куда страшнее то, что Маша, судя по выражению её лица, собиралась его убить. Харламов решил притвориться смущённым и понимающим.

- Маш, ну ты же юрист. Это банальные вещи.

- Ставить крест на моём браке – это банальные вещи? И это не стандартный брачный контракт, ты специально!.. Ты всё продумал, каждый пункт!

Дмитрий развёл руками.

- Дорогая, я хороший юрист. Кстати, я его на коленке минут за пять набросал.

- Чем ещё в тебя кинуть?

- Ничем. Тут всё дорогое.

- Кроме твоей совести!

- Кстати, ты заметила, что мы как-то незаметно оставили формальности и перешли на «ты»?

- Чтоб тебе пусто было!

- О, это уже неприятно.

- Он же ваш племянник, Дмитрий Александрович, зачем вы так поступаете?

- Именно потому, что он мой племянник. Я забочусь о его благополучии и финансовой состоятельности. Пытаюсь уберечь его от ошибок.

- Это я ошибка?

- Маша, не принимай всё на свой счёт. Будь на твоём месте любая другая, она бы получила точно такой контракт.

- А если бы она была… достойна стать его женой? – добавив в голос язвительности, поинтересовалась Маша. Принялась пальцы загибать. – Из хорошей семьи, с лучшим образованием, материально обеспечена. С нужными родителями.

Дмитрий потёр подбородок и усмехнулся.

- Боюсь, тогда Стасу пришлось бы подписывать брачный контракт.

- А я, значит, особой ценности не представляю?

- Это долго выяснять.

Маша головой покачала, пристально глядя на Дмитрия.

- Я не буду подписывать.

Харламов равнодушно пожал плечами.

- Твоё дело. – Сказал и отвернулся, прошёл за свой стол. А Маша наблюдала за ним, и, надо признать, что в панике.

- Что это значит?

- Ничего не значит. Не хочешь подписывать – не подписывай.

- Вот так просто?

Он локти на стол поставил, пальцы сцепил и уткнулся в них подбородком. На Машу смотрел. Она нервничала, была зла и на него смотрела в сильном возмущении, замешанном на бессилии.

- Детка, чего ты хочешь от меня? Или всерьёз считаешь, что меня сильно волнует, на ком племянник женится? Если не ты, будет другая. И для таких серьёзных раздумий, у него есть родители. Моё дело маленькое.

- Да, составить отвязный брачный контракт, который больше напоминает рабский договор, словно я себя в аренду ему сдаю.

- Ты мне льстишь. И я уверен, что если ты хорошо подумаешь, то обязательно найдёшь лазейку. А то и две. Посмотри его хорошенько, я оставил тебе подсказку. – Он разулыбался.

- Пошёл ты знаешь куда, со своими подсказками? Я не буду его подписывать!

- Тогда поезжай обратно, и скажи это Ане. Я, честно, уже утомился слушать твои жалобы.

Маша выдохнула, осенённая догадкой.

- Она тебе звонила? Господи, как я не догадалась? Я за порог, а она тебе звонить! Отчитаться, как всё прошло. То-то ты не особо удивился, когда у своей двери меня обнаружил!

Хвататься за голову при этом мерзавце она не стала, сумку на плечо закинула и из кабинета выскочила. Хотела дверью хлопнуть, но передумала и вместо этого Харламова обличила:

- Это ты всё! Ты всё решаешь, а не она!

- Ты мне льстишь, - повторил он громко, и заметно веселясь. – Но мне приятно!

А Маша, наконец, позволила себе хлопнуть дверью, прямо у носа переполошённой секретарши, которая, видимо, топталась всё это время под дверью кабинета шефа. На Машу глаза таращила, а та ей в сердцах сообщила:

- Вы работаете на первостатейного негодяя. Надеюсь, он хорошо вам платит!