Андрей Владимирович усмехнулся, глядя прямо в глаза «дьяку» — тот в ответ только скрипнул зубами, прекрасно понимая вероятность подобного расклада. Сейчас они вечеряли в горнице укрепленной тыном усадьбы своеземца, последней на новгородской земле — за болотом и лесом начинались уже тверские владения. И хоть досюда дошли уже в сгущающихся сумерках — успели, и, слава богу, что московиты, получив отпор, не решились на повторный наскок. Да оно и понятно — в самоубийцы никто не хотел. Ведь искали «дьяка» на двух телегах, а нарвались на воинский отряд, что «огненным боем» бился. И «помещики» не дураки, опыт имели изрядный — своя голова на плечах дороже всего, и моментально осознали, что прежняя тактика лучного боя не работает, их буквально истребляют пулями.

Так что ушли, понеся большие потери, оставив обычных мужиков с разоренного селения, с их телегами — чтобы похоронить два десятка погибших. Трупы победители раздели до исподнего, обобрав и нагрузив трофеями телеги до отказа, и получив еще полдесятка коней. И ясырь отбитый обратно вернули — те были рады-радехоньки по домам возвратится, к чему им заморочки между московитами и новгородцами.

— Торжок с Бежецким городком у вас практически отобрали. Власть тут «господы новгородской» закончилась, она чисто номинальная. И сказав «аз», московский князь сразу все остальные буквицы осенью перечтет — на том новгородские «вольности» и закончатся. Вы можете выстоять только при соблюдении двух условий — и первою очередь в союзе с Тверью. Если Михаил Борисович даст вам хлеб, и вы сможете привлечь на свою сторону «черный люд», то отобьетесь зимой от нашествия московитов. А дальше судьба решится в долгой борьбе — вот только готовы ли к ней?

— Странные ты слова речешь, князе — вроде незнаемые, но понятливые. Зрю, что когда в наши земли решил уйти, вотчину свою родовую утратив, о многом людишек торговых спрашивал, узнавал, поди, что в русских землях происходит. Ведь так, княже?

— А кто же наобум полезет, боярин?

— Токмо с московитами зря сечу затеял — враг ты теперь князю Ивану, — в голосе новгородца сожаления не проявилось, наоборот, чуть ли неприкрытая ничем радость.

— Так и вы враги, причем явные, и расправу над вами учинят знатную, — отпарировал Андрей Владимирович с усмешкой. Раз пошло выяснение «позиций», то потом пойдет «торг» с выставлением условий — тут главное не «продешевить», а то заставят таскать каштаны из огня голыми руками. Свое «отбивать» надобно, «место под солнцем».

— Так-то оно так, — усмехнулся Анкундинов, — потому и послали меня владыка и посадник в Тверь, чтобы помощь хлебом получить.

— А почему не ратников?

— Не пойдет на рать с московским князем Михаил Борисович, со всех сторон владения его московскими землями охвачены — и Торжок сейчас уже у Ивана — людишек его там много, и скоро, как ты говоришь, княже, он от нас «отожмет» сей град.

— Это сейчас не пойдет, но он князь и прекрасно понимает, что за Новгородом настанет очередь Твери. Да, сейчас даже ваши союзные рати будут разбиты Москвою, но есть еще полгода, срок большой, чтобы успеть подготовится к борьбе. Если времени не упустите, и помощь получите, то удержите «вольности» свои, и упрочите положение.

— С кем союз, княже? С ливонцами или Казимиром мы уже пробовали, от них помощи не дождешься, да и слабы они. К тому же рыцари католики, а Иван нас тут же обвинит, что на поклон к схизматикам пошли. Ганза ничего не даст, она и так старается ущемить торговлю нашу. С псковичами и вятичами мириться нужно — как прибуду назад, о том владыке скажу. Но помощи от них не будет, в Пскове сильно недовольны, время нужно, а его у нас нет — война на носу. Свеи? У них своя заматня. Нет у «Господина Великого Новгорода» не то, чтобы друзей, даже союзников.

— Есть, один, невольный. Это я — без меня вы Москву не победите, а со мной запросто, если мух ртом ловить не станете и все силы приложите. Но просто так в вашу свару мне влезать не с руки — тут голову просто сложить можно. Но если грамоту на земли дадите, те, что решили Твери отдать, то разговор меж нами иной пойдет. Предметный, так сказать.

Андрей Владимирович «бил» наугад, но взглянув на ошеломленное лицо боярина, понял, что попал верно. Недаром они «ломали» головы с «Сотником», прикидывая разные варианты тайной миссии новгородцев в Тверь. И угадали, судя по тому, как насупился боярин.

— Торжком и Бежецким Верхом овладеть удумал, княже Андрей Владимирович? Только не удержишься ты там — сомнет Москва, как нас подмяла. Мы потому землицы сии и отдать решили — раздор у нас с тверичами за них давний. Половину Бежецкого верха, все земли его, что на восходе, московитам тридцать лет тому назад отдали — там теперь князь их сидит. Волок Ламский передали — там тоже князь сидит, братец Ивана молодший. Ему и Ржеву с землицей передали — от нас отсекли. Торжок шесть годин тому назад отобрали — наместник московский в граде, — Анисим Прокопьевич взглянул на Воеводина, но тот только улыбался в ответ — новгородец сам заговорил о важной теме. Теперь нужно только подождать немного

— Грамоту отписать на тебя хоть три можно, вот только зачем они мертвецу? Оружие у тебя чудное, не спорю, но воев горстка, пусть каждый из них десятка стоит, пусть сотни. Не та рать у тебя, княже, чтобы земли эти удержать за собой, отберут их сразу.

— Зато удел свой будет, и большой — а Новгород вечного союзника в моем лице и детях получит. Ты не смотри так на меня, боярин — у вас целый «конец» Кузнецкий в граде. Если мои ружья там денно и нощно делать, а это большие деньги вложить, то к осени пару тысяч мушкетов точно получить можно. Вольных людишек ими вооружить, и обучить, и зелья порохового в достатке иметь, свинца — то от поместной конницы Ивана Московского пух с перьями полетит. Без такой от меня помощи ни Новгород, ни Тверь не удержатся. Даже оружие получив, вы побед не добьетесь без моих опытных бояр. И, кроме того, я ведь многое дать могу. Есть у меня клубни земляные, у нас их «вторым хлебом» не зря называют. Растить на плохих и холодных землях можно, урожай