Между тем, голова приятно кружилась, Пригоршня обнимал за талию ближайшую девчонку – ему, по сути, было все равно, кого обнимать. Мои руки сами тянулись к Апрелии, стоящей чуть позади и правее, но каждый раз приходилось себя останавливать: одно дело – с равной переспать, другое – использовать симпатичного ребенка. Нельзя так.

Местные под действием одурманивающего дыма были веселы и благостны. Большая часть ушла исполнять первобытные танцы под тамтамы, некоторые разбились по парам и уединились. Н-да, видимо, тут не все живут семьями, и нравы довольно свободные. Я покосился на улыбающуюся Апрелию. Родись она в нашем мире, давно украшала бы обложки журналов, ее водили бы по клубам, катали бы на дорогущих авто. Она быстро растеряла бы свою естественную прелесть и приобрела красоту гламурную…

Я потряс головой. Что за забористая трава! Неужели, Химик, ты уже жениться собрался? Ты это брось. Вам надо завтра утром выдвигаться в Небесный город, потом – как-то заинтересовать горожан, чтобы они отправили вас с Пригоршней домой.

Кстати, где напарник? А, вон он, у них с грудастой блондиночкой мир да любовь.

– Пригоршня, – крикнул я. – Расскажи-ка про наши войны.

Рассказчик из Пригоршни не самый лучший, но его история еще держала внимание слушателей, потом же они, одуревшие, разошлись кто куда, предоставив нас самим себе. Я отодвинул в стороны девчонок и шагнул к Никите:

– Пойдем дрыхнуть, что ли. Нам предстоят бессонные сутки.

Поймав себя на мысли, что действую легкомысленно, отыскал в толпе Головню и Луча и велел им разбудить нас, едва рассветет. И дать проводников, а также Мая и Искру. Апрелия увязалась было за мной, но остановилась поодаль – боялась подходить к старейшинам.

Головня, хорошо надышавшийся, закивал и попросил не беспокоиться об этом. Мы направились к ближайшему подвесному мостику. Невзирая на затуманенность рассудка, обратную дорогу я помнил. Апрелия рванула за мной, но я остановил ее, взяв за плечи, и с сожалением посмотрел на прекрасное лицо:

– Сколько тебе лет, девочка?

Думал, ответит, что двадцать, ан нет:

– Семнадцать, – улыбнулась она.

– Фак! – воскликнул Пригоршня и закашлялся, поперхнувшись.

Апрелия часто-пречасто заморгала:

– Что-то не так?

– Иди спать, ребенок. У нас за половую связь с детьми мужчин запирают в клетке и держат там много лет.

Апрелия упрямо тряхнула головой, и персиковые волосы рассыпались по плечам:

– Я не ребенок. Я уже год, как взрослая!

– Иди домой, – я разжал руки и поспешил к Пригоршне, который тоже только отбился от толпы поклонниц.

– Я не педофил, – убеждал он себя, карабкаясь по лесенке. – Пять лет тюрьмы. Пять лет!

– Это ты по максимуму берешь, можно и условным сроком отделаться. К тому же семнадцать лет – не четырнадцать. Где ж еще такой цветник найдешь?

– Да иди ты, – отмахнулся Никита.

Когда мы добрались домой, только начало смеркаться, но поскольку выдвигаться надо было часов в пять утра, следовало хорошенько отдохнуть. Мы тотчас повалились на кровати-выступы, расстелили спальники поверх постелей местных, и Пригоршня тотчас размеренно засопел.

Мне не спалось, захотелось закрыть дверь на замок, но я не обнаружил даже щеколды и лег в постель. Чтобы заснуть, принялся мысленно собирать кубик Рубика, и это, как обычно, сработало.

Снился мертвый Черный город, вампиры, убегающие от огромного змея, я бежал вместе с ними и тащил за собой Энджи. Под ногами, как колобки, катились отрубленные головы манипуляторов, живые и напуганные.

Мы свернули с центральной улицы и спрятались в огромной ржавой бочке. Энджи прижалась ко мне и начала гладить грудь, плечи… Стало тепло, уютно, и сразу забылись все кошмары. Потом она обняла меня, поцеловала, я ответил… и проснулся. И обнаружил, что в постели не один. Вскочил, вспомнив ночного гостя из покинутого города, перепрыгнул через чье-то тело и только тогда понял, что это Апрелия, которая так и не отказалась от своих намерений.

– Ты что тут делаешь?! – выдохнул я. Вопрос был риторический – и так все ясно.

– Пришла, – шепнула она, зашуршала одеялом.

Тьма стояла беспросветная, я едва видел очертания предметов.

– Не прогоняй меня, – попросила девушка.

– Мать моя Зона! – я провел рукой по лицу, немного потоптался на месте, затем нащупал кровать, сел на край. Апрелия попыталась обнять, но я отодвинулся. – Вылезай из постели.

Она снова зашуршала, шлепнули о пол босые ноги. Ну-ну, так мы еще и голые… Воображение тут же заработало вовсю. «Семнадцать лет – не пятнадцать, по местным меркам это взрослая женщина», – подумал я, невольно отвечая на ее поцелуй. У губ девушки был привкус древесной коры, а сама она пахла лесом – смолянистой хвоей, примятой травой. Проклиная себя за мягкотелость, я обнял ее, уложил обратно. Жаль, что нет света, хотелось бы увидеть ее сейчас…

Всхрапнул Пригоршня, я напрягся… Да нет, спит, как убитый. Не помешает. Апрелия обвила меня руками и притянула к себе.

Выходили ранним морозным утром: иней одел кромки листьев в игольчатую бахрому, дыхание вырывалось изо рта облачками пара, под ногами сухо похрустывало. Утомленная гуляниями деревня спала. Пригоршня зевал, едва челюсть не выворачивал, и подтягивал лямки рюкзака, будто от этого груз мог стать легче. Ночь, проведенная в объятьях красотки, взбодрила меня. Искра и Май – так и вовсе лучились энтузиазмом. У них были заплечные мешки, похожие на старые советские рюкзаки формата «муравей тащит яйцо», дорожные посохи и оружие, гаусс-пистолеты на поясах.

Апрелия не путалась под ногами, наблюдала за сборами издали – я то и дело ловил на себе ее восторженный взгляд.

На проводниках старейшины сэкономили и дали Маю карту – он уверял, что хорошо ориентируется, и мы не заблудимся.

Молча, чтобы не нарушить безмятежную послепраздничную тишину, мы пошли к стене из хищных растений – в сторону, противоположную той, откуда вчера атаковали манипуляторы. При утреннем свете заметно было, что деревня не очень велика, даже учитывая расстояния между домами-деревьями. Нелегко людям выживать в суровом климате.

Апрелия, провожавшая нас до изгороди, тронула меня за рукав, я остановился, притянул ее к себе и поцеловал. Чувство вины кольнуло в сердце: как она тут будет, кто ее защитит? Но я отогнал угрызения совести, погладил девушку по щеке и прошептал:

– Пожелай мне удачи, она очень пригодится.

– Удачи, – шепнула она, улыбнулась вовсе не обиженно и зашагала прочь.

Брожение по лесу надоело адски, я с удовольствием побыл бы еще пару дней в деревне, понежился бы в объятьях красавицы, но нас ждали важные дела: чем раньше доберемся до города, тем скорее кончатся наши злоключения. То и дело посещали мысли, что горожане нас обманут, но я гнал их прочь.