Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Принес ответ изголодавшейся потребности израненной земли,
Раскалывая ночь, которая сокрыла Неизвестное,
565. И принося земле её забытую, потерянную душу.
Великое решение закрыло долгий путь в тупик,
Который останавливал стремление к высотам смертного создания.
Всепримиряющая Мудрость глянула на жизнь;
Она собрала все стремящиеся ввысь полутона ума,
570. Смущенный, озадаченный припев людских надежд
И сделала из них счастливый благозвучный зов;
Она подняла из подземелья боли
Бессвязный шепот наших жизней
И отыскала в нем безграничный величайший смысл.
575. Могучее единство – её навечно выбранная тема.
Она поймала слабые разрозненные возгласы души,
С трудом читаемые между строк негибкой косной мысли
Иль слышимые как бормотания бессвязные во сне
И в состояния апатии, среди дремоты на груди у Матери;
580. Она сгруппировала золотые звенья, утерянные в бормотании этом
И показала их божие единство им самим,
Спасая от ошибки, разрушающей единство «я» с Всевышним,
Таинственный духовный зов во всём, что существует.
Огонь всегда пылающего Откровения
585. И Гласа вечного бессмертность, и абсолютность Света –
Вот, именно они и вдохновили все великие Писания,
Которые с усердием глубоким стремились выразить Единого.
Там больше не было вражды меж истиной и истиной;
Та бесконечная глава различий между ними,
590. Что в свете пересказана была всеведущим Писцом,
Вела через различие к единству,
Ума извилин поиск утерял налёт сомнения,
Ведомый к своему концу речью всевидящей,
Что облачает мысль исходную и верную
595. В законченность финальной фразы:
Там Времени склоненье и спряженье были
Едины с синтаксисом и со стилем Идентичности.
Победы песнь взрастала из задумчивых глубин;
Экстазам Триединого10 был посвящен звенящий гимн,
600. Блаженству Вечного – мольба мгновений.
Подобно строфам из вселенской оды,
Гармоний восходящих иерархия,
Наполненная гласами и ликами,
В божественном крещендо устремлялась
605. Из бездн Материи к вершинам Духа.
Там, в небесах сияли постоянством Бессмертного поместья
И праздных времяпровождений с вечностью палаты светлые,
И колоссальные, огромной важности врата Единственного.
Сквозь череду морей «я» Ашвапати
610. Проглядывали страны вечные Единого.
Там, пребывая в чудесах, Сознание развернуло перед ним
И цель глубокую, и ход развития, и нормы, не стесненные оковами -
Великие знакомые дороги обширнейшей Природы.
Освободившись от тенёт земного чувства,
615. Мельком взглянул он на материки могущества, лежащие в покое;
Страна родная красоты, сокрытая от глаза человека,
Едва заметная сначала сквозь веки чуть открытые к мерцаньям чуда,
Нежданно удивила счастья виде́ньем.
Здесь солнечные сферы знания и лунные – блаженства
620. Распростирались в исступлённом восторге шири
Гораздо дальше сферы обитания обычного людского тела.
Он смог войти туда и там побыть недолго.
Как мореплаватель, плывущий по маршрутам неизведанным,
Который путешествует через громаднейшие царства,
625. Встречая на пути незримую опасность Неизвестного,
Прорвался он в другое Время и Пространство.
Конец Песни пятой
Конец Книги первой
Книга вторая
КНИГА ПУТЕШЕСТВЕННИКА ПО МИРАМ
Песнь первая
ЛЕСТНИЦА МИРОВ
Шел в одиночестве он – лишь окружающее Бесконечье
И Непознаваемое свыше смотрели на него.
Всё можно было здесь увидеть, что сокрыто от взора смертного,
Всё можно было здесь узнать, что ум постичь не сможет и вовек;
5. Всё можно было сделать здесь, на что не смеет и решиться воля смертного.
Движенье беспредельное наполнилось покоем беспредельным.
В существовании глубоком, совершенном, внеземном,
Которое сродни и мыслям нашим, и мечтам иль порождает их,
В котором Космос это души обширный эксперимент,
10. В каком-то нематериальном веществе, соединенном
С нашим сущим миром единством глубочайшим,
Возникла Неизвестного вселенная.
Самотворение без остановки и без перерыва
Открыло грандиозность Бесконечья:
15. Оно включило разом в риски своей игры
Несметное число своих капризов и энергий
И образы миров – фантазий её Истины,
И все стереотипы проявлений свободы её Силы,
Которая в поток Вечной Стабильности вливала
20. Вакхический восторг и пир Идей,
Страсть и движение бессмертной вечности.
Там и возникло то, что море Неизменности не порождало:
Слова, которые не умирают, даже если и замолкли,
И мысли, продолжающие жить в последствиях своих бессмертных,
25. И действия, что извлекли из Тишины присущий им, безмолвный смысл,
И те черты, штрихи, которые Невыразимое нам сообщает.
Спокойствие Предвечного увидело в восторге безразличном
Его космическую Силу, которая в работе проявляла
В сюжетах драмы боли и блаженства
30. И красоту, и поражающее чудо Её воли к существованию Его.
Всё здесь, включая боль, являлось наслаждением души;
Весь опыт здесь являлся замыслом единым -
Тысячекратным выражением единственного Мастера.
Предстало сразу всё пред взором Ашвапати;
35. Не скрылось ничего от взгляда глубочайшей интуиции его;
Ничто, с чем он не щущал родства, к нему не приближалось:
Он стал единым духом с этой беспредельностью.
Сознания божественного образы,
Что воплощают Нерожденного – бессмертного вовеки,
40. Виде́ния космического «Я» в структурных формах,
Что оживают от прикосновенья сути вечности,
Смотрели на него как мысли одухотворенные,
Что форму придают всем побужденьям самого Невыразимого.
Аспекты существа приобрели оттенки мира;
45. При этом формы, открывающие двери к божественному сущему,
Доступны стали взору ежеминутному его;
Те знаки, что указуют на реальность Духа,
Тела живые Бога бестелесного
Участниками стали близкими деяний повседневных Ашвапати.
50. Неистощимые видения неспящего вселенского Ума
И начертания его контакта с тем незримым
Вкруг обступили бесчисленными указующими знаками;
Глас тысяч царств разумной Жизни
Послал ему Её мощнейшие послания.
55. Небесные намёки, что наводняют наши земные жизни,
Зловещие фантазии ума, навеянные Адом,
Которые свершились если б и были б здесь реально пережиты,
То вся способность наша тупая к их восприятию исчезла б сразу,
Иль наша слабость смертная смогла б претерпевать совсем недолго их,
60. Представлены там были лишь в облагороженных количествах.
Они там проживали в ими же рожденной атмосфере,
Они там обрели свой высший уровень и силу им присущую;
Давление на душу, которое усиливалось ими,
В почву сознания внедряло глубоко
65. Господни страсти и чистоту их крайних проявлений,
И абсолютную реальность одинокой их мольбы,
И сладость полновластную или горячую поэзию
Прекрасного или ужасного восторга.
То, что усвоить может мысль иль широчайший взгляд,
70. И то, что мысль и взгляд не смогут никогда усвоить,
Всё редкое, оккультное, далекое и странное для Ашвапати -
Воспринято всё это стало его духовным чувством и стало близким его сердцу.
Испрашивая входа во врата его природы,
Они заполонили расширенные области его ума,
75. Они – горячие свидетели его самораскрытия -
Явили чудо и многообразие своё.
Частью его они теперь все стали -
Обличьями великой жизни духа его стали,
Волнительным