Приглашены были лишь семьи ближайших соседей и прислуга усадьбы, но церквушка казалась переполненной. Когда Карло надел ей на палец золотое, выполненное в виде заплетенной женской косы кольцо, и Хэлин сделала то же самое, она взглянула на его холодное высокомерное лицо и на какой-то миг ей показалось, что она заметила нежность в его глазах. Но иллюзия тут же испарилась. Его губы раздвинулись в откровенно триумфальной улыбке, и, склонив голову, он холодно поцеловал ее в бровь.

Они покинули церковь рука об руку, под хор поздравлений всех присутствующих.

Карло был элегантен, как никогда, — в праздничном костюме и в шляпе. А Хэлин даже не представляла, как очаровательно она выглядела. В облаке легкого тюля, с золотистыми волосами, струящимися по спине, она являла собой мечту каждого мужчины. Блицы фотокамер слились в одну непрекращающуюся вспышку; каждый хотел иметь свой собственный снимок, щелкал и профессиональный фотограф.

В доме отца ее представили каждому без исключения гостю, так что к концу этой церемонии у нее было чувство, будто вежливая улыбка просто приклеена к ее губам.

Еда была превосходная, и лучшее шампанское лилось рекой. Ни у кого не осталось сомнений, что это великий праздник — бракосочетание единственного сына. Отец Карло был явно доволен собой и пил так много, что Хэлин даже на секунду вообразила, как он падает, пьяный, со своего инвалидного кресла, и улыбнулась собственной фантазии.

Карло блестяще играл роль любящего жениха и все время находился рядом. Если бы она не знала правды, то могла бы почти поверить его заботливым взглядам и нежному прикосновению руки, лежащей на ее плече.

Проходил час за часом, и она уже стала думать, что вечер никогда не кончится. Поэтому когда Карло наконец усадил ее в празднично украшенную машину, она почувствовала облегчение. Поцеловала братика и бабушку, — они покидали Сицилию сегодня в ночь, — последний раз помахала собравшейся толпе гостей, и Томассо увез их.

Чувство облегчения оказалось недолговечным: она вспомнила, что предстоит еще вытерпеть прием в Палермо. Около двухсот друзей и деловых партнеров семьи Манзитти собрались в отеле «Палермо Хилтон» в ожидании своей очереди поднять тост за счастье новобрачных.

Когда она выразила сомнение, необходим ли второй прием, Карло жестко ответил:

— У отца плохо со здоровьем, и это не позволяет ему присутствовать ни крупных мероприятиях. Но имя Манзитти хорошо известно на острове, и все ожидают большого приема. Слишком много людей почувствуют себя оскорбленными, если их не пригласить принять участие в празднестве.

Они мчались по главному шоссе в Палермо, и Хэлин ощущала нарастающее где-то внутри напряжение. Она подняла руку и сняла большую шляпу. Зерна риса, оставшиеся на широких полях — им благословляли новобрачных гости — посыпались на Карло.

— Уже кидаешься в меня разными вещами, сага, — цинично поддел он ее. — Надеюсь, это не намек на то, чего мне ждать в будущем!

При этих словах низ живота у Хэлин скрутила спазма боли, напонимание о брачной ночи резануло по натянутым червам. Пауза неприлично затягивалась, и она сказала первое, что пришло в голову:

— Который час?

Ответом стал взрыв издевательского смеха. — Не волнуйся, Хэлина, у тебя еще есть несколько часов отсрочки. Я зарезервировал для нас с тобой многокомнатный люкс в отеле. Думал, у нас будет часок-другой расслабиться перед приемом, — он многозначительно усмехнулся, — но, к счастью для тебя, мы опаздываем. Гости уже подъезжают.

Хэлин с облегчением заметила, что машина тормозит. Они прибыли в отель, Карло вновь водрузил на себя личину любящего мужа я препроводил ее на прием. Как актер он был великолепен и наверняка дал бы фору Лоуренсу Оливье. От безукоризненно сшитого серого шелкового костюма до туфель ручной работы он всем своим существом, не прилагая к этому никаких усилий, излучал некое поле мужественности. Хэллин не могла не заметить завистливых взглядов большинства присутствующих женщин. У нее чуть не вырвался горький смешок. Боже, если бы они только знали, с какой охотой она бы поменялась с каждой из них местами.

По мере того, как время шло, она ощущала все большее напряжение. Сознание того, что Карло знает об этом, не приносило облегчения. Он смеялся и шутил со всеми и каждым, переходя от гостя к гостю, но старался не отдаляться от нее. Почему так происходит, спрашивала она себя, что только ей заметен этот насмешливый цинизм в его глазах, когда он смотрит в ее сторону? Сегодня, желает она того или нет, он овладеет ею, и ей хотелось кричать при одной мысли об этом. На прошлой неделе он носил маску ледяного равнодушия, и это внушало ей ложное чувство безопасности, но теперь он и не думал скрывать своих намерений. Каждый раз, когда его взгляд останавливался на ней, его губы кривились в откровенно чувственной улыбке.

Хэлин осушила бокал шампанского и тотчас взяла другой. Весь вечер она мало пила и еще меньше ела, но сейчас отчаянно нуждалась в приливе храбрости, даже если он хлынет из бутылки. Поведение Карло казалось ей необъяснимым. Она была уверена, что он ненавидит ее. На протяжении последних нескольких дней они редко общались, а когда такое случалось, он не скрывал своей недоброжелательности. Она не выражала недовольства, поскольку это лишь укрепляло ее уверенность в том соглашении, которого они достигли. Когда она размышляла об их брачной ночи, она представляла себе хладнокровное короткое совокупление с таким же быстрым результатом в виде беременности. Теперь она не была в этом так уверена. Каждым своим взглядом и прикосновением Карло делал все, чтобы возбудить ее, и, что самое страшное, он преуспевал в этом.

К счастью, она выследила проходящего официанта, поставила на его поднос пустой бокал, взяла полный и осушила его в несколько глотков. Карло обнял ее за талию, сквозь тонкую ткань платья его пальцы, казалось, обжигали кожу, его объятие становилось все крепче, он прижимал ее к себе все ближе. Она ощутила своим бедром твердые мускулы его бедра, и это бросило ее в дрожь, с которой она не могла ничего поделать. Наверное, она зря решила напиться, потому что действие алкоголя было прямо противоположным тому, чего она хотела. Вместо того, чтобы придать храбрости, он, наверное, снижал сопротивляемость, промелькнула у нее не очень четкая мысль.

Затем Карло склонил к ней свою темноволосую голову и предупредил хрипловатым шепотом:

— Хватит пить, mia sposa. Мне не нужна в постели пьяная жена.

Ее боевой дух взыграл. — Прекрасно! Тебе придется спать одному, — огрызнулась она, пытаясь вырваться из его объятий.

— Так-так! Прием еще не кончился, а тут уже мятеж, — вмешался знакомый голос. Карло не успел парировать замечание Хэлин.

Хэлин внутренне содрогнулась, узнав стоявшую перед ними женщину. Та широко улыбалась, что не могло скрыть злобного блеска ее темных глаз. Скользнув по Хэлин, они теперь жадно пожирали Карло.

— Катерина, как мило, что ты пришла! Разреши представить тебя моей жене — произнес Карло, игнорируя предшествующую реплику.