Он прошелся по комнате. Нашел свою непострадавшую шляпу у кресла, у которого была отстрелена верхняя половина. Рядом лежала бутылка бурбона. Он поднял и шляпу, и бутылку. Автоматчик изрешетил всю комнату на уровне пояса, не удосужившись опустить дуло. Далмас двинулся дальше, к входу.

Дэнни стоял на коленях перед дверью. Он раскачивался взад-вперед, сжимая одной ладонью другую. Между толстых пальцев сочилась кровь.

Далмас открыл дверь и вышел из дома. На дорожке он увидел пятно крови и разбросанные гильзы. Вокруг не было ни души. Он немного постоял, чувствуя, как пульс маленькими молоточками стучит в висках. Кожу вокруг носа пощипывало.

Глотнув виски из бутылки, Далмас вернулся в дом. Дэнни уже поднялся на ноги. Он достал носовой платок и пытался завязать кровоточащую руку. Здоровяк покачивался и был похож на пьяного. Далмас направил луч фонарика ему в лицо:

– Сильно задело?

– Нет. Царапнуло руку, – прохрипел Дэнни. Его пальцы неуклюже сжимали платок.

– Блондинка испугалась до полусмерти, – сказал Далмас. – Устроил ты нам развлечение, парень. Хороши у тебя друзья. Хотели ухлопать всех троих. Ты их малость напугал, когда пальнул через смотровое окно. Похоже, я у тебя в долгу, Дэнни… А стрелок у них неважный.

– Куда ты теперь? – спросил Дэнни.

– А ты как думаешь?

Дэнни пристально посмотрел на него.

– Это Сутро, – медленно произнес он. – А с меня хватит – я сваливаю. Пошли они все к черту.

Далмас снова вышел из дома и по дорожке двинулся к улице. Там он сел в машину и тронулся с места, не включая фар. Отъехав достаточно далеко, он остановился, включил фары, вышел из машины и отряхнулся.

Черный с серебром занавес, раскрывшийся в виде перевернутой буквы «V», заслоняли облака сигаретного и сигарного дыма. В дыму поблескивали медные инструменты танцевального оркестра. В зале стоял запах еды, спиртного, духов и пудры. Пустая танцевальная площадка выглядела ярким пятном желтого цвета и казалась не больше коврика в ванной кинозвезды.

Заиграл оркестр, и свет в зале погас. По устланным ковровой дорожкой ступенькам к Далмасу поднялся метрдотель, постукивая золоченым карандашом по шелковому канту брюк. У него были узкие безжизненные глаза и белесые волосы, которые он зачесывал назад, открывая выпуклый лоб.

– Я бы хотел увидеть мистера Дорра, – сказал Далмас.

Метрдотель постучал по передним зубам золоченым карандашом.

– Боюсь, он занят. Как ваше имя?

– Далмас. Скажите ему, что я близкий друг Джона Сутро.

– Попробую, – ответил метрдотель.

Он подошел к коммутатору с рядами кнопок и маленькой телефонной трубкой, снял трубку с рычага и прижал к уху; его взгляд ничего не выражал – как у набитого опилками чучела животного.

– Я подожду в фойе, – сказал Далмас.

Он скрылся за портьерой и не спеша прошел в туалет. Достал бутылку бурбона и вылил в себя остатки, запрокинув голову и широко расставив ноги, чтобы не поскользнуться на кафельном полу. К нему тут же подскочил морщинистый негр в белой куртке и с беспокойством сказал:

– Тут нельзя пить, босс.

Далмас бросил бутылку в корзину для бумажных полотенец, взял со стеклянной полки полотенце, промокнул губы, положил десятицентовую монетку на край раковины и вышел.

В тамбуре между внешней и внутренней дверью туалета он прислонился к внешней двери и вытащил из внутреннего кармана пиджака маленький, длиной не больше четырех дюймов, автоматический пистолет. Обхватив оружие тремя пальцами, вложил его внутрь шляпы и вышел, небрежно покачивая шляпой у ноги.

Вскоре в фойе вошел высокий филиппинец с гладкими черными волосами и огляделся. Далмас направился к нему. Наблюдавший из-за портьеры метрдотель кивнул филиппинцу.

– Сюда, босс, – обратился филиппинец к Далмасу.

Они пошли по длинному безмолвному коридору. Звуки оркестра постепенно стихали за спиной. За открытой дверью мелькнули покрытые зеленым сукном столы. Коридор сворачивал под прямым углом, и в самом конце была видна полоска света, падавшая из открытой двери.

Филиппинец притормозил, сделал какое-то изящное, почти неуловимое движение, и в его руке появился большой черный автоматический пистолет. Затем он вежливо ткнул стволом в ребра Далмасу:

– Должен обыскать вас, босс. Таковы правила.

Далмас стоял неподвижно, подняв руки. Филиппинец забрал его «кольт» и сунул к себе в карман, ощупал Далмаса, отступил на шаг и убрал свой пистолет в кобуру.

Далмас опустил руки, уронил шляпу на пол, и спрятанный под ней пистолет уперся прямо в живот филиппинцу. Тот смотрел на пистолет с удивленной улыбкой.

– Неплохо, черномазый. А теперь моя очередь.

Он забрал свой «кольт», вытащил из кобуры под мышкой филиппинца автоматический пистолет, извлек магазин и патрон из патронника, затем отдал оружие филиппинцу:

– Можешь использовать его как кастет. Будешь стоять у меня на виду, и босс не узнает, что твоя пушка больше ни на что не годна.

Филиппинец облизнул губы. Далмас проверил, нет ли у того еще пистолета, и они двинулись дальше. Филиппинец первым вошел в полуоткрытую дверь в конце коридора.

Стены просторного помещения были облицованы деревянными панелями с диагональным рисунком. Китайская циновка на полу, много добротной мебели, утопленные в стену двери, свидетельствовавшие о хорошей звукоизоляции, и ни одного окна. Несколько позолоченных вентиляционных решеток под потолком и встроенный вентилятор, издававший тихий, убаюкивающий рокот. В комнате находилось четверо мужчин. Никто из них не произнес ни слова.

Далмас сел на кожаный диван и пристально посмотрел на Риччо, красивого парня, который увел его из квартиры Уолдена. Риччо был прикручен веревкой к стулу с высокой спинкой, руки связаны за спиной. Глаза безумные, все лицо в крови и синяках. Похоже, его обработали рукояткой пистолета. Нодди – блондин, который вместе с Риччо приходил в «Килмарнок», – сидел на мягком стуле в углу и курил.

Джон Сутро медленно раскачивался в кресле-качалке, обитом красной кожей, и смотрел в пол. Он не поднял глаз на Далмаса, когда тот вошел в комнату.

Четвертый мужчина сидел за письменным столом, по виду очень дорогим. У него были мягкие каштановые волосы, разделенные посередине пробором и зачесанные назад, тонкие губы и карие глаза с рыжинкой, в которых читалось раздражение. Мужчина молча наблюдал за Далмасом, пока тот входил и осматривался. Потом заговорил, кивнув на Риччо:

– Парень немного отбился от рук. Мы как раз ему это объясняли. Думаю, ты не расстроишься.

– Ладно, Доннер, – невесело усмехнулся Далмас. – Тут уж ничего не поделаешь. А второй? Похоже, он жив и здоров.

– Нодди в порядке, он делал, что приказано, – ровным голосом ответил Доннер. Он взял маникюрную пилочку с длинной ручкой и принялся обрабатывать ноготь. – Нам нужно поговорить. За этим ты сюда и пришел. Я против тебя ничего не имею – если ты не будешь совать нос куда не следует.