— Прошу по-хорошему.

— А я по-хорошему отвечаю: нет. Эта девка была непочтительна. Пусть расплачивается. А ты слишком очеловечился, раз принесся сюда и защищаешь ее с пеной у рта. Раньше бы и пальцем не пошевелил.

Может, все-таки врезать? Я все равно уже проклята, терять нечего.

Эд ухмыльнулся — недобро и жутко. Лицо стало потусторонним, неживым. Поднял руку, зашевелил пальцами, напомнив паука, плетущего паутину.

— Даю последний шанс-с-с, — растянул последнюю букву. — Или ты освобождаешь Александрину и забываешь о ее существовании, или… м-м-м… Я сотру тебя в порошок. Отправлю обратно к папочке.

— Хорошо! — взвизгнула Фортуна. — Сниму проклятие с твоей девки. Вот только это не изменит того, что она нам не ровня. Помни об этом, Эонард. И не вздумай к ней привязаться, даже как к питомцу. Людишки такие хрупкие. Будь ты хоть трижды властелином времени, если она умрет, ее не вернуть.

Эд улыбался одними уголками рта.

— И оттуда достану. Поторопись.

Фортуна прошептала что-то, дунула мне в лицо — и сразу стало легче, словно камень свалился с плеч. Как хорошо!

— Пойдем. — Эд дернул меня на себя.

— Остались бы на чай, — мило улыбнулась Фортуна, но глаза выдавали истинную сущность.

— В другой раз, сестрица, — Эд ни капли ей не уступал, — в следующем веке.

Он потащил меня на улицу. Ноги перестали заплетаться, дыхание выровнялось. Неужели обошлось без кровопролития? Сделала несколько судорожных вдохов. Это же надо — так вляпаться!

— Жить будешь? — как бы между прочим поинтересовался Эд.

— Постараюсь, — пообещала я.

— Отведу домой. Придется отложить работу, справлюсь сам.

Я благодарно кивнула. Ехать куда-то сейчас казалось непосильной задачей. Эд шел быстро, и я едва за ним поспевала. Зато когда двадцать минут спустя впереди показался мой дом, ощутила ни с чем не сравнимое счастье.

— В гости зайдешь? — спросила своего спасителя.

— Некогда. В следующий раз так просто не отделаешься. Будь осторожна.

— Обещаю!

Захотелось поцеловать его в щеку, но сдержала порыв. А то еще не так поймет.

Мы дошли до самого подъезда, когда я заметила Тима, ждущего на скамейке. И что самое паршивое — приятель тоже заметил меня и поднялся.

— Ну, до завтра, — скороговоркой пробормотала Эду и бросилась вперед.

Меня не остановили, но взгляд в спину прожигал, словно насквозь.

— Привет! — помахал рукой Тим. — А я тебя жду. Думаю, давно должна вернуться. Звонил, звонил. А потом трубку взяла незнакомая женщина и сказала, что нашла телефон. Вот, — достал он из кармана мою потерю. — И кошелек.

— Слава богу, — схватила я обретенное имущество. — Думала, пропало все. Давай угощу тебя чаем.

— С удовольствием.

Тим вошел в подъезд первым, а я на порожке обернулась. Эд стоял на том же месте и смотрел на нас. Махнула на прощание в закрывающуюся дверь.

Сердце было не на месте. Тим что-то рассказывал, поднимаясь по ступенькам, а мне хотелось остаться одной и обдумать все, что случилось в минувшие дни. А главное — понять, когда Эд успел стать таким важным в моей жизни.

Вспомнила слова Фортуны. «А потом, когда Эонард отказался выполнять их прихоти, они его убили. То есть пытались убить, конечно. И почти достигли цели».

Только сейчас до меня начал доходить страшный смысл ее слов. Неудивительно, что Эд так презирает человечество. Как поступила бы я, если бы меня сначала использовали, а потом захотели уничтожить? Вряд ли лучилась бы от счастья.

Голос Тима вырвал из водоворота мыслей:

— Аль?

— Да? — опомнилась я. — Извини, задумалась. День был насыщенный, устала немного.

— Тогда, может, я домой?

Тимка встревоженно вглядывался в мое лицо.

— Нет, проходи. — Я достала из сумочки ключ. — Отдохну с чашкой чая.

Разулась и прошла в квартиру. Возникло ощущение, что не была здесь сто лет. Как будто все вокруг — не мое, чужое. Но некогда предаваться рассуждениям. Быстро поставила чайник, достала из холодильника ореховый рулет. Хорошо, что Тим вернул телефон и кошелек. Иначе дела были бы плохи. Надо его отблагодарить.

Заварила чай и вернулась в комнату. Тим терпеливо ждал.

— Вот, угощайся. — Я оставила на столе нехитрый ужин. — Рассказывай. Как дела, как работа.

И Тим рассказывал. Я смеялась над шутками, кивала в ответ, но мыслями была очень далеко, и если бы кто-нибудь спросил, о чем мы говорили в тот вечер, вряд ли смогла ответить. Время пролетело незаметно. Тим засобирался домой.

— Слушай, Алька, — замер он на пороге, — давай сходим куда-нибудь? В прошлый раз было весело.

— Я не против. — Мы и правда отлично провели время. — Созвонимся?

— Да. Аль… Я тут подумал… В общем, как ты смотришь на то, чтобы встречаться со мной?

Я остолбенела. Никак не ожидала такого вопроса — застал врасплох.

— Можешь не отвечать сейчас, просто обдумай предложение, — попросил Тим. — Пока.

Я не успела что-то сказать. Тим закрыл дверь, а я так и осталась посреди прихожей в оцепенении. Встречаться с Тимом? Сама мысль казалась абсурдной. Тим мне нравился. Как человек, как друг. Не больше. Сердце говорило, что я должна быть рядом с Эдом. И тут же напоминало: Эд — не человек. Мы никогда не будем вместе. Он никого не сможет полюбить.

Тимка, наоборот — живой, настоящий. Неравнодушен ко мне. Мы отлично проводим время. Что еще нужно? Вот только найдется ли для него место в моей жизни, до краев заполненной Эдом? Быть рядом с ним — навлечь опасность. И почему-то казалось, что Эду не понравится мое согласие.

До чего же все сложно!

Полночи лежала и смотрела в потолок. Пыталась уснуть — и не могла заставить себя закрыть глаза. Вертелась с боку на бок. И только под утро пришел спасительный сон.

Впрочем, ненадолго. Будильник заставил подскочить с кровати и помчаться на пары. А там — суматоха, ответы, подготовка к зачетам и экзаменам. Преподаватели как сговорились: спрашивали на каждой паре. В итоге из универа я выбралась только в четыре и поползла в сторону дома. Телефонный звонок застал меня на полпути. Голос Эда вывел из спячки:

— Александрина, жду тебя, есть дело.

Ни приветствия, ни прощания. Только сухо по делу: приезжай, жду. И мне казалось, что Эд испытывает ко мне хотя бы минимальную симпатию? Развернулась и поплелась обратно, к автобусной остановке.

В «Комете» было многолюдно, но на этот раз — вполне прилично. Женщина на сцене пела грустную песню о несчастной любви. Посетители потягивали коктейли и слушали. Ян провел меня мимо, в кабинет. Эд стоял у окна и смотрел на хмурое небо.