что мы разного мнения по поводу восприятия Зоны, наше стремление к равновесию с ней – будь то чутье или индукция – берут свое начало из условных рефлексов, то есть из реакции организма на попытку изменить его состояние, вывести из равновесия. Мы оба стремимся понять Зону, так или иначе. Только если индукция исходит из непосредственных наблюдений и фактов, чутье возникает на фоне страхов и опасений. Понимаете?

Утомленный ночной лекцией, Равлик поднял тяжелый взгляд на улыбающегося Чайкина.

– Допустим, – коротко молвил он, так как ни сил, ни желания спорить с научником не было. – Вот только…

Ехидно ухмыльнувшись, Сергей придвинулся ближе.

– Чутье мне не раз жизнь спасло, а успешных научных экспедиций в центр не было ни одной.

Оставив ученого переваривать эти слова наедине с собой, старожил, прихватив АКМ, отправился к тоннелю. Трития давно не было, и это начинало беспокоить ветерана.

Оказавшись в потемках, Равлик остановился, чтобы дать зрению привыкнуть, переступил с ноги на ногу, разминаясь после продолжительного нахождения в одном положении. Сталкер не видел местности впереди, однако ощущал вибрацию от заунывных напевов насекомых, а потому примерно знал, где начинается болото.

Стоило глазам адаптироваться, как тусклый отсвет лег на ломаный камыш, а вскоре и на все пространство перед тоннелем: бывший военный подгадал появиться практически к окончанию утомительного диалога. В груди у ветерана отлегло.

– Тебя как за «душегубом» посылать, – встретил товарища Сергей, закрывшись рукой от кольнувшего веки света.

– Да-а, – дезертир поднялся на пригорок, махнул Алексею.

– И что мы имеем? – подойдя, научный сотрудник принял у Трития кое-какие приборы.

– В целом только радиацию и «терму». Деталей всех не перечислю, предлагаю подождать утра и выдвинуться уже всем вместе. Ноги придется замочить, заранее готовьтесь.

– Я подежурю, отдыхайте, – кивнул Равлик спутникам, отправившимся к палатке, а сам, забравшись на бетонный козырек, уставился во мрак.

* * *

Группа выдвинулась засветло, простояв лагерем еще четыре часа: Тритию после разведки нужна была передышка, а Сергею с ученым – выждать какое-то время после приема радиозащитных препаратов.

В целом, Равлик был в хорошем расположении духа, несмотря на бессонную ночь, и даже не стал делать очередных замечаний Алексею, снова присевшему дезертиру на уши. Сказался, быть может, настрой от ожидания, что путь в обход леса окажется приемлемым не только на словах, но и на практике.

Ведущим на этот раз стал Тритий – ему не надо было защищать лицо и тем самым ограничивать себе обзор, что хорошо сказывалось на управлении отрядом в ситуациях, не терпящих промедления. К тому же и по заверениям вояки, и по данным с детекторов практически весь коллектор занимала «терма» – следствие образования термической аномалии под водой. Это значило в первую очередь, что в тоннелях стояла паровая завеса и капельки влаги могли конденсироваться на линзах и маске, еще больше ухудшая видимость.

Сергей в большей степени полагался на слух, а потому взял противогаз, который не закрывал уши. Правда, помогло это несильно, так как, вкрутив новенький фильтр и нацепив защиту, Равлик погрузился в монотонный гул собственного дыхания. Пусть он и не очень раздражал, свыкнуться было проблематично, особенно на первых порах, когда мелодичный трезвон дремлющих топей сменился на давящую тишину бетонных сводов.

Несколько десятков метров сталкеры, пыхтя, толкаясь и делая вынужденные остановки, медленно пробирались по тесной «кишке». Фонари иногда выхватывали осыпавшиеся участки стен с опасно торчащими арматурами, пятна плесени, пакли неказистых растений, свисающих сверху. Кое-где виднелось «былье», ожидающее любого неосторожного движения, чтобы впиться своими ворсинками в плоть. Ученый полностью игнорировал аномалию, вытираясь об нее, благо защитный комплект позволял. А вот Равлику приходилось намеренно осторожничать – кисти были непокрыты, а слой воды, пока еще сантиметровый, так или иначе повышал риск поскользнуться.

– Осторожно, уступ, – донеслось до ушей ветерана, когда группа в очередной раз остановилась.

Выглянув из-за плеча Алексея, старожил увидел, как хлюпнул, погрузившись по щиколотки, военный, взял чуть в сторону, давая место для маневров остальным.

Следующим попытался нащупать дно Чайкин, долго примериваясь, куда поставить ногу. Но все его старания пошли насмарку: научник оступился, всполошив подземную сеть громким всплеском. Тритий вовремя придержал доктора, чуть не занырнувшего с головой.

Равлик, приблизившись к месту, откуда брал начало кишкообразный тоннель, понял причину заминки Алексея: через темно-рыжеватую муть не было видно, где начинается уступ и меняется глубина. Недолго думая, сталкер шагнул наугад, инстинктивно припав на ногу, не попал, точно так же оступился, по инерции набрав в обувь воды, но смог удержать равновесие без посторонней помощи.

Выругавшись, Сергей выровнял дыхание, скользнул лучом света по стенам помещения, оказавшегося просторнее. Именно отсюда и начинался коллектор, теряясь во мглистой пучине подковообразного проема.

– Скоро станет теплее, – то ли пошутил, то ли предупредил дезертир.

Впрочем, это касалось только Равлика и Трития, ботинки которых уже тяжелила проникшая внутрь вода. Ученый, снабженный специальными сапогами по колено, был лишен возможности «щупать» температуру таким образом.

«Терма» вскоре проявила себя, помутнив стекла перед глазами. Сергей невольно вздрогнул, почувствовав прикосновение чего-то мокрого и теплого к запястьям. Пар.

Баламутя воду и пробираясь вглубь, сталкеры замедляли ход: испарения застилали видимость, а фактура дна постепенно менялась с относительно ровной на испещренную трещинами. Некоторые вполне хорошо просматривались под водой, чернея, змеясь от стены к стене и даже заползая на оные.

Характерные следы термической аномалии Алексей не мог оставить в стороне, наклоняясь над всякой прогалиной и что-то бормоча в маску респиратора. Несколько раз научный сотрудник нагибался, запускал руку в резиновой перчатке в воду по локоть и шарил там.

Тоннель гулко отзывался на каждый шорох одежд, плеск и шаг.

– Док, давайте не будем задерживаться, – поторопил Чайкина, не выдержав, Равлик. Он перехватил автомат и вытер рукавом противогазные линзы. Собственный голос показался ветерану до неестественного глухим.

– Минутку, – расслышал Сергей.

– Алексей, посмотрите здесь.

Указав на довольно широкую расщелину, через которую переступил, Тритий помог перебраться также и ученому, не шибко маневренному из-за своей обуви.

– Погасите-ка свет…

Сталкеры на время отключили фонари, погрузившись в дышащий паром мрак.

– М-м, вижу!

После недолгой возни из недр был извлечен тлеющий в темноте уголек, мигнувший в руках Алексея и тут же погасший: тот оперативно сунул его в заранее подготовленный контейнер на поясе.

Свет лизнул тронутые плесенью и ржавыми разводами своды, выхватил силуэты товарищей.

– «Черное солнце», – пояснил старожилу вояка, словно углядев его вопросительное выражение лица сквозь выпучивший стекла противогаз.

– Глаз-алмаз, коллега! – глухо выдохнул научник.

Учитывая, сколько коллектор простоял без посетителей, неудивительно, что тут могло сформироваться такое. Артефакты подобного рода когда-то ценились на черном рынке больше