но не преуспел в этом, потому что Кристина держала крепко, вцепилась как пиявка, при этом орала: «Помогите!»

Все это случилось буквально за две секунды. И вот, когда дверь в комнату начала приоткрываться, Кристина буквально впилась в его губы и прижалась к нему всем телом. Из последних сил он освободил руки и дернул ее за волосы, она в ответ укусила его в губу. Иннокентий глухо замычал.

— Что здесь происходит? — услышал он Женин голос.

Когда ему все-таки удалось вырваться, он увидел, что Женя стоит на пороге в одном сапоге и смотрит на них в полной растерянности.

— Псих какой-то! — Кристина шмыгнула носом и прикрыла голую грудь. — Вдруг набросился на меня ни с того ни с сего. Если такой озабоченный, так на вокзал иди! А я с разными всякими спать не собираюсь!

— Женя! — опомнился Иннокентий. — Все не так! Это все она, она… ты понимаешь!

— Заткнись! — теперь уже в Жениных глазах растерянность уступила место презрению. — Заткнись и немедленно вали из моего дома! И не смей больше приходить никогда!

— Женя! — он шагнул к ней. — Ты все не так поняла! Это все она, я должен сказать тебе нечто очень важное! Ты в опасности! В серьезной опасности!

— В опасности? Теперь-то я в безопасности от тебя, козла вонючего! Пошел вон из моей квартиры! И если появишься, на порог не пущу! С лестницы скину, кислотой морду оболью!

Она в сердцах топнула ногой, затем наклонилась и сняла сапог. А выпрямившись, замахнулась этим сапогом, и выражение лица у нее было такое, что он невольно отступил, закрывшись руками.

— Чует кошка, чье мясо съела! — громко сказала Кристина.

Женя бросила сапог на пол и посмотрела на бывшего мужа совершенно равнодушно, как на пустое место.

— Все понял? — спросила она спокойно. — Тогда иди! Свекрови передай, чтобы больше с пирожками тебя не подсылала. И штаны застегни, гигант большого секса!

Иннокентий обмер — и когда эта провинциальная стерва успела расстегнуть ему брюки? Натягивая куртку в прихожей, он бросил взгляд в зеркало. Вид был ужасный — волосы всклокочены, взгляд затравленный, из прокушенной губы идет кровь и впитывается в воротник рубашки.

Иннокентий кое-как застегнул куртку, поднял воротник и пошел по лестнице, ссутулившись и неловко загребая ногами.

Перед выходом на улицу он вспомнил, что дома ждет его мать и, услышав про случившееся, устроит ему такое, что лучше об этом не думать. Оглянувшись на дверь подъезда, он заметил, что старуха с первого этажа, не скрываясь за занавеской, смотрит злорадно. И даже рукой ему помахала, ведьма старая.

Иннокентий понял, что жизнь его кончена.

— Ну? — спросила Женя, устало плюхаясь на диван. — Что случилось-то, с чего это его так разобрало?

— Не знаю… — Кристина все мяла на груди платье, — пришел, вина принес — давай, говорит, выпьем за знакомство. А я же не знаю, как у вас принято, и потом, мало ли что он бывший муж, может, вы опять сойдетесь, так что я буду родственнику хамить? Ну, посидели, он все подливает, а мне пить нельзя совсем, сразу меня ведет. Ну и… он как набросится, пока я протрезвела, начала отбиваться… тут и ты пришла…

— Черт знает что, правда, что ли, он рехнулся? — Женя устало прикрыла глаза. — И в магазине неприятности еще…

Кристина бросила на нее украдкой взгляд. Она все правильно рассчитала, теперь эта тетеха выгонит своего недоделанного бывшего муженька и двух слов не скажет даже по телефону. А если он все же прорвется к ней на работу или на улице подстережет, то она его и слушать не станет.

Это хорошо, потому что Кристине нужно какое-то время, чтобы продержаться, а идти ей некуда, и денег пока нету.

Ну ничего, это ненадолго. Надо же, Лом все-таки рискнул послать за ней этих двоих — тупого Толяна и второго, постарше. Ну, с Толяном она быстро разберется — он в розыске, так что заметут его рано или поздно. Особенно если вовремя подкинуть кому надо информацию. А тот, второй, Витька Хряк, тоже в этот дом пока не сунется, ведь уже один раз документы проверили.

— Жень, ты меня прости, а? — как могла робко сказала Кристина. — Ну я знать не знала, что он задумал…

— Я сама не знала… — проговорила Женя, думая, что во всем случившемся есть и хорошая сторона: теперь она избавилась от Иннокентия. Навсегда. Или, во всяком случае, надолго.

Кристина мигом прибрала в комнате, переоделась в обычные джинсы и трикотажный джемперок, который хоть и обтягивал внушительный бюст, но имел не такой большой вырез. Волосы она причесала и стала наконец похожа на человека.

— Женька, ты, наверно, есть хочешь? — спросила она. — Все-таки с работы… Я тут купила…

Купила она полпалки полукопченой колбасы, батон и банку сгущенки. Женя при виде такого набора слегка поморщилась, но промолчала. Она сама тоже хороша — три дня в магазин не может сходить, не говоря уже о том, чтобы что-то приличное приготовить.

Как-то все некогда, работы много, да еще Иннокентий ее буквально преследовал. Ну, теперь, слава богу, все кончено. Но чего тогда он от нее-то хотел?

— Жень, ты идешь? — крикнула Кристина из кухни. — Все готово!

Бутербродов из батона получилось восемь штук, они съели все. И чаю выпили целый чайник. После еды из головы Жени исчезли вообще все мысли. Хотелось спать. Долго, и чтобы сны снились хорошие, интересные, с приключениями.

— Я посуду помою! — вызвалась Кристина.

— Да не суетись ты! — неожиданно для себя сказала Женя. — Я давно хотела его выгнать, да все неудобно было. А так все даже очень удачно получилось.

Она прислушалась к себе и поняла, что все так и есть, что Иннокентий наконец исчез из ее жизни, и пора ее, эту жизнь, как-то менять. Но не сегодня, а с завтрашнего дня.

Женя направилась было в маленькую комнатку, но вернулась и прихватила со стола оставшуюся корочку от батона. У себя она раскрыла маленькое окошко и, просунув руку сквозь решетку, покрошила булку на подоконник.

— Гули-гули-гули… — шепотом позвала она.

И тотчас за окном зашумели крылья, и на подоконник опустился белый голубь.

— Привет! — обрадовалась ему Женя, как старому другу. — Как поживаешь?

Голубь посмотрел на нее круглым глазом и деликатно принялся клевать крошки.

— Может, ты знаешь, как мне дальше жить? — спросила Женя.

Голубь ненадолго оторвался от своего занятия и поглядел очень серьезно, потом снова принялся за дело. После еды поворковал немножко и собрался улетать.

«Если полетит направо, то я вскоре встречу своего мужчину, — неожиданно задумала Женя, — а если налево, то еще