А еще были вопросы модернизации порта Манки-Пойнт для крупнотоннажных кораблей, реконструкция аэродрома военной базы в Панчито под тяжелые транспортные самолеты, монтаж асфальтобетонного завода… Только успевай крутись!

В начале февраля Тумарина позвал в свою лабораторию Леша Сизарь, посоветовав прихватить шампанское и чековую книжку.

— Я тебе кое-что покажу, и мы обмоем! — пообещал он.

— Ты же знаешь, я за рулем не пью, — напомнил Денис. — А за рулем я всегда.

— Не дрейфь, я за тобой заеду!

— Зачем, я и сам…

— Ни фига ты не сам! — резко осадил его Сизарь. — У меня дизель семидесятого года выпуска, а ты на чем ездишь? Вот то-то и оно! К десяти утра жди! Завтра воскресенье, самый писк.

И он заехал — веселый, словно после бутылки вина, тощий, но круглолицый и румяный, без единой волосинки на голове, пыльный и отчаянно загорелый, в брезентовой ветровке, драных джинсах и стоптанных ботинках, купленных, наверное, еще в Москве и ни разу не чищенных. Машина была ему под стать: морщинистый фургон, битый-перебитый, без фар и стекол.

— Банзай, начальник! — поздоровался Алексей, заскакивая на крыльцо тумаринского бунгало. — Готов к труду и обороне? Тогда выворачивай карманы, вынимай все телефоны, флешки, плееры, наушники и вообще все, что есть электрического, лампочного или катушечного. Хрупкое металлическое тоже крайне советую оставить… О, привет, Аривжа, как настроение? Хочешь с нами?

Денис посмотрел на машину, на товарища, на кучку скопившихся на столе вещей и покачал головой:

— Нет, приятель! Такое начало мне что-то не нравится. Пусть она лучше переждет здесь. — Тумарин второпях поцеловал свою красавицу и спустился к машине: — Поехали, если эта колымага способна передвигаться.

— Попрошу без оскорблений! У меня все и всегда работает, как швейцарский хронометр. А отчего все есть, как оно есть, скоро сам догадаешься.

Он бодро забрался за руль, завел чихающий сизым дымом двигатель, дождался, когда Денис захлопнет дверь, и сорвался с места.

— Я думал, это невозможно! — сходу начал рассказывать Сизарь. — Я думал, это не получится никогда! Но потом хряпнул поганой туземной текилы, вырубился от жары — и когда пришел в себя, понял все. И я сделал! Ты понимаешь — сделал! Ну, в общем, сам увидишь…

Фургончик промчался по мощеным дорожкам исследовательского городка, выскочил за витые кованые столбики и устремился по пыльной грунтовке, напоминающей Денису, как много еще нужно ему сделать. Машина подпрыгивала и тряслась, но Сизарь только сильнее давил на газ, весело поясняя:

— Машина тупая, ломаться нечему. Две пружины, две рессоры, четыре амортизатора и рама из железа в мизинец толщиной. Ей любые ямы по барабану! Не боись, тут близко. Часа через два будем на месте!

Впрочем, Тумарин и сам отлично знал, где находится двигательная лаборатория: в двухстах километрах от озера Манагуа, на безлюдной окраине нагорья Кордильера-Исабелья недалеко от Эль-Карао.

Незадолго до полудня, вброд проскочив две безымянные речушки с каменистыми руслами и одолев несколько пологих перевалов между горами, Алексей вдруг затормозил, развернулся, загнал машину задом на щебенчатый склон и дернул ручник:

— Дальше пешком.

Тумарин послушно вылез и побрел по тропе, удивляясь тому, что нигде вокруг совершенно нет пыли, хотя жара стояла неимоверная, а дождей не случалось уже недели две. Сизарь, прихватив-таки бутылку с шампанским, потрусил следом. Машину он закрывать не стал — вполне понятно, почему. Никарагуа и так считается одной из самых малозаселенных стран, обгоняя по этому показателю даже выжженную солнцем Сахару. Здесь же, неподалеку от заболоченного Москитового берега, встретить человека шансов было меньше, нежели в сибирской тайге.

— Чисто у вас здесь, однако, — вслух удивился Денис.

— Оросительные установки рулят! — весело пояснил Сизарь. — Техника на грани фантастики. Ты ведь помнишь основы радиационной безопасности? Перед каждым живым запуском и после поливаем долину и скалы водой с примесью полимерного коллагена. При высыхании он образует тонкую пленку. Если полить раз сто, пленка начинает походить на толстый полиэтилен. Здесь у нас пыли меньше, чем в цеху по производству микросхем. Можно открывать производство в перерывах между облучением.

Тропинка поднялась до самого верха пологого каменистого взгорка, и вправду словно облитого чем-то влажным, вывела путников на край просторной — примерно трехсот метров в длину и в полкилометра шириной, — сухой, безжизненной долины, нырнула вниз, к черной норе. Леша бодро сбежал по склону, нырнул в дыру и, низко пригнувшись, пошел по неровной траншее, крытой в два слоя бетонными плитами.

Как здесь появилось это строение, Денис видел сам: на выдалбливание в камне канавы извели целый «КамАЗ» саперных окопных зарядов, которые в теории должны с помощью кумулятивной струи сооружать одиночный стрелковый окоп в мерзлом грунте — но и с каменным монолитом боролись тоже неплохо. Ковырять долину отбойными молотками и экскаваторами пришлось бы, наверное, полгода — а отделение саперов справилось за сутки. Затем траншею с помощью подъемного крана накрыли плитами — и все, тоннель готов.

Что там Сизарь со своими рабочими и лаборантами мастрячил дальше, Тумарин не знал — уехал, когда убедился, что работы идут в хорошем темпе. Но взрывали и вывозили мусор они еще долго.

— Та-ак, сворачивай сюда, теперь чуток пригнись… Поздравляю, ты проник в главную рубку суперсовершенного звездолета!

Рубка звездолета в исполнении Леши Сизаря выглядела как притон упыря на помойке. Это была пещера с уродливыми, никак не обработанными стенками, носящими следы многочисленных взрывов, местами закопченными и какими-то склизкими. Внизу был настелен пол из пластиковых гофрированных листов, у стены стоял обшарпанный стол, усыпанный микросхемами, среди которых возвышался солидный сейф. Над головой свисала странная конструкция, похожая на хвост авиабомбы с многолопастным стабилизатором. В центре металлического уродства находился цилиндр, украшенный одиноким проводом с цилиндрическим разъемом, и веревочка с утилитарно-деревянной рукоятью.

— Световод, как ты сам понимаешь, — пояснил Сизарь, открывая сейф. Он извлек оттуда небольшую материнскую плату без корпуса, присоединил к разъему, что-то быстро набрал на припаянной сверху клавиатуре от телефона.

— Почему у тебя тут так пусто? — удивился Денис. — Ни рабочих, ни оборудования…

— Поначалу я и сам подальше убегал, — ответил Леша, выдергивая разъем световода обратно. — Но время прошло, устройство теперь работает надежно и стабильно. Однако от греха посторонних лучше все равно держать подальше. Мало ли чего? К тому же, это все-таки испытательный стенд, а не мастерская по сборке и не конструкторский кабинет. Делать здесь особо нечего. Снял-поставил — и вся недолга.

Он спрятал плату в сейф, старательно его закрыл.

— Ну, а теперь, когда код активации введен и схема работы обозначена, держись…