за ними до рубежа. Там огромное русло реки было, и когда они за русло дошли, нам уже командир отряда кричит: «Стоп!». До этого рубежа доходим и дальше никуда не идём. «Вы их ещё можете гнать так много километров».

В общем. Расстояние достаточно большое было — метров 600–700, просто по ним не попадали. Это, скажем так, для меня был бой, когда Лотос себя достаточно хорошо зарекомендовал — он был новым человеком на тот момент в отряде, и может людей не знал, может что-то как-то неуверенно себя чувствовал. Но, видимо, мои действия придали ему уверенности в себе. Потом, в последующие операции он уже конкретно руководил своим взводом. Мы, можно сказать, соревновались с Лотосом, кто больше высоток возьмёт, и так далее. Просто на результат.

Когда бой закончился, подсчитали потери. У меня тогда, включая «трёхсотых», было 7 человек потерь во взводе, из них трое «двухсотых» и четверо «трёхсотых», тяжёлых. Все тяжёлые. Мы перегруппировались, получили новую задачу — идти на завод.

Укрепрайон духов. История Виктора Блинова

Мы знали, что мы идём брать завод. Но перед заводом нужно было разобраться с достаточно сильным укрепрайоном духов на подходах. Пошли мы туда днём на разведку. Шли мы с командиром третьего взвода, с Морганом, и с его бойцами. Я тогда взял из своего отделения самых проверенных и взвод Моргана. Кто бы там что не говорил про Моргана, но он — инструктор, а не боевой офицер. Он в критических ситуациях не смог руководить взводом на достаточном уровне, чтобы люди не расползались.

Плюс, когда мы прошлись, наши запустили квадрокоптер, сверили позиции духов. Я пытался убедить начальство, что достаточно подогнать танки и с расстояния километр расстрелять эти точки. Если б не было танков — у нас были «Сапоги» с собой и АГС-ы, и тоже было бы достаточно просто их расстрелять. Но Ник у нас — любитель ночных операций, поэтому он назначил ночную операцию. Мой взвод идёт во фронт, взвод Карабина идёт с правого фланга. Мы дошли, по моим прикидкам, практически до рубежа.

Мы дошли до рубежа и уткнулись в оборону духов. Нас начали с трёх точек поливать с пулемётов. Но мы не остановились, пошли дальше. Я перешагнул канаву — русло небольшой речки, а парень, который шёл за мной, позывной Керосин, в эту канаву взял и наступил. Его просто разорвало на части. Мы тогда первый раз столкнулись с нажимниками, с буквально массовым использованием нажимников.

Керосина разорвало на части, а меня, — я находился в метрах 3-х, — подбросило на высоту метра на четыре. Я потерял сознание, а когда очнулся, подумал, что сейчас пацанов попрошу меня застрелить. Левую сторону тела вообще не чувствовал отнялась вся. Начал щупать — рука, вроде, на месте. Думал сначала, что мне оторвало руку-ногу. Начал щупать правой ногой — тоже на месте. Через секунд 15–20 чувствительность начала возвращаться. Видимо, нервные окончания парализовало временно. Ко мне подбежал медик, вместе с Русом помогли встать. Ствол, рацию нашли и пошли дальше в атаку.

В этом бою у меня погиб человек, которого за сутки до этого штурма ко мне привели во взвод. Потом мне он покоя не давал всё время. Что он, кто такой, откуда взялся? Я знал его фамилию, имя, отчество, потому что мне как командиру взвода дали его данные. И когда я в интернете потом начал смотреть, я реально охренел. Это был Виктор Иванович Блинов. Это легендарная личность — ещё с Советского Союза, был в «Альфе», штурмовал дворец Амина, в очень многих горячих точках участвовал.

Как потом я понял, дед пришёл умереть в бою, как настоящий воин. У него уже была четвертая стадия рака. У него в Москве было всё замечательно, я с ним беседовал ночью перед штурмом. Он сказал, типа, его внуки задолбали. Но, как по мне, он просто пришёл умереть по-мужски. Когда мы дошли до рубежа и пошли в атаку, первоначально я не видел за горой, что происходило со взводом Карабина и Зомби.

— Какой у него позывной был?

— Берсерк. Это его основной позывной, который у него был ещё во время службы в «Альфе». И ко мне он тоже пришёл, представился Берсерком.

Перешли рубеж, где можно спрятаться и перегруппироваться. Я посмотрел на своих людей — проверить, кто остался, и в этот момент духовский пулемет ранили одного парня в лёгкое. Парни оказывали ему помощь — и по моей наводке все попытались заткнуть этого пулемётчика. Там до него оставалось метров 100, он поливал нас в открытую.

Рус с Калачом вошли слева, Ящур с правой стороны стоял, я по центру, короче, стоял с Вадиком. И в этот момент уткнулись, и никто дальше не может идти. Хоть и ведём огонь, но никто не попадает по этому пулемётчику. Минуты 3 поливали — никто не попадает. В этот момент дедушка Берсерк вышел сзади меня, говорит: «Дай я попробую». Ну, я как бы просто не подумал, чего он там собирается пробовать. Говорю: «Давай, попробуй».

Он взял гранату и попер на пулеметчика — в полный рост, в открытую, прямо на него. Метров, наверное, 30 он не дошёл пулеметчик его скосил. Но своим выходом Берсерк отвлёк внимание духа на себя, и в этот момент пулемётчика смогли задавить Рус с левого фланга, тоже с пулемёта, его срезал.

Я приказал парням оттащить дедушку Берсерка. У него в руке осталась граната — при том, что там уже было выдернуто кольцо. Он был мёртвый, а граната неразорвавшаяся осталась в задеревеневшей руке. В общем, оттащили его и пошли дальше.

Хребты за Шаиром

Дальше пошли на хребет. Туда подошла сначала «четверка» с Бродягой подошли к левому окончанию, к подножью, где засели духи. Там парни неистово огребли из ДШК, подорвались многие на минах, и отошли — километра на 3.

Нам поступил приказ для начала занять прихребетье там ещё один маленький хребет прямо перед основным хребтом пролегал. Мне поступил приказ идти первому. Сначала с разведвзводом пошёл туда Зомби. Они дошли до подножья, не встретили никакого сопротивления и решили закрепиться на этом маленьком прихребетье. Я пришёл туда со своим взводом. С начальством связи не было, Зомби пытался с ним связаться — но все было без толку. Разница в высотах метров на 250.

Я понаблюдал в бинокль, сказал, что нечего нам здесь делать, в прихребетье. Потому что ночью духи, если подкатят тяжелое на хребет, нас