Приготовив еду, они поплавали в бассейне.

Аромат жареных даров моря возбудил аппетит, и они накрыли стол на веранде.

— Пища богов, — объявила Габби после первой съеденной креветки.

— У тебя сок на подбородке, — заметил Бенет.

— Очень некультурно, — согласилась Габби, принимаясь за следующую, и ослепительно улыбнулась. Моника пришла бы в ужас. Где чаша с пахнущей лимоном водой для мытья рук? И как можно пользоваться бумажными салфетками вместо тонкого ирландского льна?

Солнце садилось за горизонт, в западной части неба розовые отблески медленно сменялись оранжевыми, затем огонь стал потихоньку угасать и совсем исчез, оставив за собой серебристый сумрак.

Фотоэлементы зажгли фонари вокруг бассейна, лампы на веранде, и темнота отступила, все вокруг скрылось из виду.

Из дома послышался телефонный звонок, Бенет пошел ответить, а Габби собрала посуду и отправила ее на маленьком лифте в кухню, затем закрыла двери веранды и включила систему безопасности.

Загрузив посудомоечную машину, Габби привела кухню в порядок, поднялась наверх и смыла под душем оставшуюся на теле хлорку от бассейна. Потом высушила волосы, надела белые брюки, свободную блузу из сетчатой ткани, освежила макияж и легко сбежала в кухню.

Кофе. Горячий, крепкий, без молока, с капелькой ликера — вот что ей сейчас необходимо.

Когда стеклянный кувшин кофеварки наполнился отфильтрованным кофе, в кухню вошел Бенет. Габби внимательно взглянула на него.

— Проблемы?

— Ничего, с чем я не мог бы справиться.

Габби и не сомневалась. Налив кофе, она протянула ему чашку.

— Я нужна?

Его глаза вспыхнули.

— Да. — В скрытом смысле его краткого ответа невозможно было ошибиться, ее сердце екнуло, забилось быстрее. — Но сейчас мне нужно позвонить в несколько мест.

Он поцеловал ее, затем отвернулся и ушел в кабинет.

Габби пошла с чашкой кофе в гостиную, устроилась на уютном диване и включила телевизор. Кабельное телевидение позволяло удовлетворить любой каприз. Она переключала каналы, пока не нашла комедию положений, не требующую никаких интеллектуальных затрат.

Комедия закончилась… закончилась еще одна программа… и еще одна. Габби боролась с дремотой, но, в конце концов, перестала сопротивляться.

Она смутно ощутила, что ее держат сильные руки… раздевают, затем почувствовала мягкую подушку под щекой и теплое тело, прижавшееся к ее спине.

Самолет свернул со взлетно-посадочной полосы и медленно вырулил на свое место в родном аэропорту.

Серж быстро погрузил сумки в багажник «бентли» и сел за руль.

Габби смотрела в ветровое стекло. Раннее утро, но вереницы автомобилей уже движутся с окраин к деловой части города, забивая автострады.

Через час и она присоединится к ним. Поменяет кроссовки, джинсы и фланелевую рубашку на деловой костюм и туфли на высоких каблуках.

Она уже чувствовала, как отдаляется Бенет, сосредоточившись на делах предстоящего дня.

Дома их ждал приготовленный Мэри завтрак, и в начале восьмого Габби скользнула за руль своей машины и выехала на шоссе вслед за «бентли» Бенета.

День прошел без ярких событий, хотя дел было предостаточно, и Габби, как часто бывало, перекусила за рабочим столом. Домой она вернулась почти в шесть вечера, поскольку пришлось ждать задержавшийся важный факс.

Хотя Моника как гостья обращалась со временем довольно бесцеремонно, как хозяйка она настаивала на пунктуальности. Если она приглашала на половину седьмого, то это означало именно половину седьмого и ни минутой позже. Что, учитывая время на дорогу, оставляло Габби всего двадцать минут.

Раздеваться она начала, еще взбегая вверх по лестнице, на секунду остановилась посреди спальни, чтобы скинуть туфли, и бросилась в ванную комнату.

Бенет поднял на нее вопросительный взгляд.

— Не спрашивай. — Габби влетела в душ и закрыла за собой дверцу кабинки.

Черные шелковые брюки, облегающий топ и черный, украшенный стразами жакет. Черные лодочки на шпильках. Золотые украшения. Узел, закрученный на макушке, легкий макияж с акцентом на глаза.

Габби действовала автоматически, не задумываясь, полагаясь лишь на ловкость пальцев, и, окинув взглядом свое отражение в большом зеркале в подвижной раме, признала результат удовлетворительным и накинула на плечо золотую цепь вечерней сумочки. Повернувшись к Бенету, она увидела, что он рассматривает ее, весело блестя глазами.

— Никто и не догадается, что ты достигла такого результата за считанные минуты, — прокомментировал он, когда они спускались в гараж.

— В машине я три раза глубоко вздохну и буду думать о приятном.

Она глубоко дышала и думала о приятном. Но это не очень-то помогало. С каждым километром неприятное ощущение в желудке усиливалось. Глупо. Вряд ли Аннабел будет плохо вести себя в присутствии Моники и Джеймса.

— Дорогие мои! — Аннабел расцеловала их по очереди в обе щеки. — Самые любимые из всех моих родных! — Она втиснулась между Габби и Бенетом, подхватила их под руки и повела в гостиную.

По дороге Аннабел мрачно оглядела черный вечерний костюм Габби, перевела взгляд на свое обтягивающее короткое черное платье и звонко рассмеялась, но выражение ее глаз не изменилось.

— Какое совпадение, дорогая! У нас всегда были очень похожие вкусы в одежде.

«Кроме того, что я платила за свою сама, а ты опустошала бутики Армани и Келвина Кляйна на кредитную карточку моего отца», — мысленно парировала Габби и тут же упрекнула себя.

Отцовский дом, красивый и элегантный, соответствовал богатству и общественному положению Джеймса. Почему же тогда Габби чувствовала себя так неуютно каждый раз, как переступала его порог? Потому ли, что Моника почти неуловимо, но методично изменяла интерьер, пока в конце концов не осталось никаких напоминаний о матери Габби?

Хотя почему бы Монике и не навязывать собственный вкус? Джеймс с явным удовольствием потакает всем ее капризам. А прошлому, каким бы идиллическим оно ни было, нет места в сегодняшней жизни.

— Габби! Бенет! — Моника бросилась к ним с распростертыми объятиями. — Я боялась, что вы опоздаете.

Джеймс обнял дочь, пожал руку зятю.

— Заходите и присаживайтесь. Я налью вам выпить.

Безобидная светская болтовня, улыбки, смех. Они все преуспели в этом искусстве и стороннему наблюдателю показались бы дружной, счастливой семьей.

Габби села рядом с Бенетом и принялась за изысканный ужин, приготовленный поварихой Моники.

— Вчера мы устраивали импровизированный теннисный вечер, — сообщила Моника, покончив с супом. — Я вам звонила, но Мэри сказала, что вы уехали на уикенд.