И семинар за семинаром в краю родном приносят свет! И лекции его недаром воспел в стихах один поэт! И слава, спутник долгожданный и вдохновение само в устах звучит, венец лавровый на голову его надет! Ну, а в конце своих занятий он взял за правило одно: сказать, что всех страшней, опасней, полно коварства – зеркало! И если жизнью дорожите, то не смотритесь в зеркала. Такую истину простую один дедок мне подсказал!

Всё хорошо: и честь и слава, и дело правды для людей! Вот жить бы всем так! Так работать: без шума, пыли и страстей! А вот однажды в ночь с субботы, к подушке сладостной прильнув, и сладким сном он беззаботно с чистейшей совестью заснул. И тут же Пух наш обнаружил, что на скамейке он сидит. И в то же Небо так же строго все тот же дедушка глядит. Наш Пух уж рот открыл для слова, что он за всех один творит! Что Пух наш – он совсем не жадный, и славы хватит на двоих! Что истину он стариковью без искаженья передал…

Сердито дед вдруг бровь нахмурил, губу брезгливо подобрал. И без размаху треснул больно, ладонь затылок повстречал! Как ветром Пуха с места сдуло, от страха скрючился, дрожит.

– Болтун несносный и безмозглый! – дедуля про себя ворчит. – Проблема не в стекле сидит! А в том, кто самостью поросший в нём создаёт свой важный вид! Ты в зеркале себя не видишь, ты сам себя уже забыл! А отражается лишь глупость! Уйди, смотреть уж нету сил!

– Прости, дедуля, был не прав! – вскричал испуганно наш гуру.

– Иди, болезный, не греши! – и дед немедленно пропал.

В поту проснулся, тяжело дыша, Пух диким взором комнату обводит. Вздохнул свободно: «Я же спал, к утру кошмар приснился вроде!» И успокоился, смеясь над злым ночным своим кошмаром и потянулся, почесав затылок… Вдруг вскричав от боли! Ужели это был не сон – и подзатыльник в самом деле? И осторожною рукой со страхом он баюкал темя…

Чтоб тыл надежно оберечь, чтоб не наполнить страхом время, учись от глупости беречь людей вокруг… и своё темя!

Утром поднялся туман. Мягкими полупрозрачными волнами он укутал землю, невесомыми прядями обнял стволы деревьев, залил пушистой тишиной весь мир вокруг. И эти предрассветные часы наполнились тайной ожиданья грядущих перемен.

И вот уже знакомое всем Солнце, неспешно потянулось от ночного сна и приподнялось из-за края горизонта! И в нежности его живых лучей зажглись тысячью огней капельки росы на лепестках цветов и на густой траве! И сотни тысяч маленьких солнышек загорелись, засверкали этим тихим утром!

На одном из листочков скромного полевого цветка переливалась изумрудной зеленью крохотная Капелька. Её переполняло свечение, чувство солнечной радости и трепетного ожиданья:

– Я влюбилась! – думала Капелька. – Я знаю, Ты где-то рядом, Любимый мой, единственный мой!

Солнце неторопливо поднималось из-за горизонта, многие капельки стекали вниз, чтобы не обжечься в его опаляющих касаниях. Но Капелька ждала своего суженного. Она верила, что Он придёт, ведь она так любит, так ждёт его:

– Я знаю, что Ты где-то во Вселенной есть! Я знаю, что капельки не умеют ходить, но я прошу Тебя – приди ко мне!

Солнышко всходило всё выше и выше, и Капелька чувствовала, что она начинает таять под его жгучими лучами. Тогда она сказала:

– Я готова растаять, но дождусь Тебя, либо растворюсь без остатка в Любви к Тебе, долгожданный мой!

И в этот момент подул ветер и с верхнего листочка слетело крохотное существо, сотканное из солнечных лучей, мягкости воды и трепетного узнаванья. Его полёт был удивительно красив и точен.

– Родная моя, как я боялся, что Ты не дождёшься меня! – шепнуло его любящее Сердце, с нежностью обнимая Капельку, и Солнышко заполнило их объятья своим Светом и Любовью!

Конечно, они высохли в жарких лучах. Но завтра будет новое утро, и они опять будут преданно ждать друг друга! И встретятся, обязательно узнав друг друга в радостной Любви, что наполняет этот Мир извечно! И так же, как века назад, иль тысячи веков вперёд, Любви кто предан, или верно ждёт, пусть не боится встретить Солнце!

Исполнилось пять годочков дочери отца Геннадия, Ветланушке. Умница-разумница, родителям на радость, друзьям на загляденье. Любила Ветланушка в церковь прийти, послушать, как батюшка Бога славит да ближних причащает.

Как-то раз примостилась она на Папкиных коленях, хитренько так в глазки заглянула и вдруг спросила:

– А почему ты, Папа, со всеми говоришь, всех уму-разуму учишь, наставляешь, а вот меня своими поучениями-то обходишь?

Всплеснул руками Отец от неожиданного вопроса, подумал немного да отвечал с улыбкой простодушной:

– Как же я тебя поучать-то буду, коль сам у тебя учусь?

– Так я же маленькая ещё и мало знаю! – удивилась Ветланушка.

– Зато ты к Богу ближе, в твоих-то глазках Чистота и Любовь небесная плещется, а в моих забот мирских полно! Сама подумай, кто у кого учиться должен? – с нежностью проговорил отец Геннадий. – Вот видел я вчера, как ты котёнка больного да облезлого с такой любовью гладила, что сам я Духом укрепился да в церковь поспешал к тем, кто у Бога ждёт прощенья за прегрешения свои!

Мне, как и всякому Родителю, радостно, желанно подсказывать любимой доченьке по жизни. А вот про то, чей труд меж нас больше для Господа годится, то одному Ему судить!

Однажды вечером пришёл отец Геннадий, с порога объявив семье:

– Ну, домочадцы милые! Благую весть несу Вам! Завтра после службы Владыка обещал почтить наш дом!

– Подарки он опять с собою принесёт? – мгновенно забралась на руки к папе дочь.

Нахмурился отец Геннадий, но потом, спустя мгновение, лицо его разгладилось улыбкой:

– Владыка честь окажет нам своим приходом! И многие хотели б подарка удостоиться такого, да вот не всем дано! Надеюсь, по заслугам, достойны мы принять такого человека!

– Давно хотела я спросить! – не замедлил прозвучать новый вопрос, – а почему Владыкой все его зовут? Неужто власть имеет больше, чем другие?

– Ну что ты, милая, какая уж тут власть? Чем выше ты сидишь, тем дальше видишь! Чем больше на миру живёшь – тем тяжче суд людей! А если можешь больше, чем многие на свете – за большее бываешь сам в ответе! «Владыка» не от корня «Власть» исток и смысл берёт, а от возможности в Ладу с собою жить, с людьми на белом свете! – смиренно дочери священник отвечает. – Если в Ладу ты сам живёшь, весь мир, который чувствуешь ты сердцем, с тобой сплетается незримой нитью, звучащей в лад и в такт Творенья Красоты!