При этом удивительно, что эти два грека вообще могли отважиться на что-то подобное, учитывая имеющиеся запреты и табу в обществе. Конечно, в более поздней Античности были внедрены некоторые инвазивные хирургические процедуры, такие как наложение швов на кишечнике, рассечение камней мочевого пузыря и успешное хирургическое вмешательство Галена на сердце во втором веке нашей эры. Но ничто из этого не имеет ни малейшего отношения к покойным. Все подобного рода операции выполнялись на живых, с их согласия и разрешения. Мертвые были табуированы во многих обществах, но у греков – особенно. Ведь даже просто делая надрез на мертвом, любой человек, член социума, выходит за рамки некоего культурного предела, вмешательство в тело покойного практически всегда считалось если не наказуемым осквернением, то как минимум нарушением культурно дозволенных границ. И не столько потому, что это вмешательство в дела покойного, или осквернение его родственников, сколько потому, что мертвое тело всегда считалось грязным, оскверненным. В отношении Древней Греции у нас есть множество свидетельств этому. Во многих древнегреческих священных законах каждый человеческий труп считается значительным источником загрязнения для всех, кто каким-либо образом вступает с ним в контакт или находится в родственных отношениях. Особенно распространена вера в то, что трупы влекут за собой религиозное и гражданское осквернение, и выражено через запрет на следующие действия на территории святилищ или храмов: смерть, оставление или закапывание трупа, роды, половой акт, мочеиспускание, дефекация и, в эллинистический период менструация.

Любопытно не столько то, что женщинам нельзя менструировать в храмах, сколько сама ассоциация, что женщина из-за этого может считаться грязной или связанной с чем-то нечистым. Эта мысль ещё не раз вернется в ученые, но сбитые с пути истины умы в темные годы Средневековья.

На первый взгляд может показаться парадоксальным, как заметил Роберт Паркер, «что наиболее естественные из всех переживаний – смерть, рождение, половой акт, мочеиспускание, испражнение» – также могут рассматриваться людьми, живущими рядом с природой, как что-то противоестественное или даже опасное. Причем в Древней Греции понимание того, что тело или его субстраты могут быть грязными, касалось всех. Даже богов. Самый известный случай можно найти в поэзии – это конфликт между Антигоной и Креонтом в трагедии Софокла «Антигона». В «Антигоне» хищные птицы уносят обрывки непогребенного тела Полиника к алтарям богов, и сам факт такого ужасного обмена настолько чудовищен, что прекращает по легенде вообще эту связь между людьми и богами. У Еврипида в «Ипполите» богиня Артемида бросает своего умирающего фаворита Ипполита со словами: «Взор небесный не должен видеть смерти, и глаза туманить нам холодное дыханье». Но еще более известный в древности был запрет на загрязнение трупами святости Делоса (остров такой священный и вполне реальный).

Греческие писатели, упоминавшие эту особенность, весьма многочисленны, это и историк Фукидид, I век до н. э., и географ Страбон, и александрийский поэт-ученый Каллимах (современник Герофила), и философ Телес, который противопоставляет греческое и египетское отношение к трупам, говоря: «Мы [греки] уклоняемся от взгляда и от прикосновения к трупам».

Сами ритуалы, которые нам знакомы до сих пор, имеют вполне определенные отголоски и в Греции. К примеру, дом, в котором находится труп, загрязняется в самый момент смерти. Чтобы это обозначить, на порог выставляется специальное судно с водой для использования родственниками, покидающими или входящими в дом, с одной стороны очищая, с другой – предупреждая тех, кто вообще не хочет подвергаться загрязнению, при этом воду привозят откуда-нибудь ещё, так как водопровод из дома мгновенно загрязняется присутствием трупа. Женщины в доме должны омыть тело, умаслить его и надеть венок, переодеть в белые одежды и положить на усыпанные оливковыми листьями и ветвями носилки. Рано утром, на третий день, до рассвета, чтобы защитить прохожих, тело выносится за черту города, прочь от гражданских лиц и общества, где оно, вдали от всех храмов и жилищ, будет погребено. Захоронение трупа только поворотный момент, и за ним следует очищение людей и вещей, загрязненных трупом. Даже сейчас в некоторых религиях действуют предписания для исключения скорбящих из всех святынь, то есть из жизненно важных центров и источников сообщества, на периоды от двух до 41 дня.

О чем вы думаете, когда слышите что-то подобное? Власть домыслов над наукой и жизнью? Или здесь есть обратный процесс, когда такое поведение вошло в религиозные догмы и мифологию, будучи оправданно чем-то более эмпирическим? Например, эпидемией? Может, это первые правила по борьбе с пандемией, а не дань богам подземного мира? Наш первый цинизм в борьбе за выживание?

Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу обратить ваше внимание на ещё один момент. Вернее, на орган. На такой замечательный наш орган, как кожа, и её сакральное значение в Греции. Что думали греки, когда сталкивались с кожей, и особенно с возможностью или необходимостью её прорезывания? Конечно, где-то, в каком-то учебнике по истории медицины, вы встретите просто описание греческой хирургии. Но из перечисления в 156 найденных мной фамилий врачей, хирургов и травников вы не найдете ничего хоть сколько-то полезного для понимания того, что это были за люди и о чем они думали, пытаясь исцелить своих пациентов. Беря в руки скальпель и обещая жизнь? Для кого-то они – отцы современных наук и западного прогресса. Но для меня, и я надеюсь, они бы со мной во многом согласились, они прежде всего – греки.

За редким исключением, сложные религиозные, социальные и политические греческие традиции утверждают неприкосновенность кожи, мертвой или живой, человеческой или животной. Почему? Во-первых, кожа – это магический символ целостности и единства, целостности отдельных или коллективных организмов, которые могут стать подверженными дезинтеграции или фрагментации. Одна из причин, почему эти кожные ассоциации стали такими сильными, – это их универсальность на разных уровнях. В ряде культов и в основных мифах, например, священная кожа служит символом невидимой «кожи», которая обволакивает и защищает сообщество. Это знак, который дает сообществу единство и сплоченность, выражает солидарность его членов и гарантирует, что коллектив будет функционировать как социальная единица, в которой все части имеют свое стабильное надлежащее место, как и части внутри кожи здорового индивидуального тела, тела человека, конечно же.

Кожа является единственной частью жертвенного животного, которую не сжигают в дар богам и не съедают люди – участники жертвоприношения. После жертвоприношения кожа остается либо в храме, либо в другом общественном месте, либо в руках священника и символически представляет надежность, целостность и завершенность жертвенного очищения от насилия.