Всё это было безусловно прекрасно: и Спарта, и её союзники, процветали, росли и развивались. Но все они, за исключением Коринфа, были почти исключительно сухопутными державами, это отражалось практически на всём. В том числе и на армиях. Войны внутри Греции тоже были сухопутными, с незначительной оговоркой. Оплот демократии – Афины полагались больше на свой флот, чем на пешее войско. Перед лицом военной кампании Спарты, начавшейся в 431 г. до н. э., афиняне под руководством Перикла проводили политику отступления в пределы городских стен. Постепенно сокращая территорию и избегая решительной конфронтации за каждую пядь земли. Рассчитывая на флот и морское снабжение, они оставляли защиту сельских территорий, что приводило к постепенному росту городского населения и сплоченности населения внутри стен. В то время как сельские жители в страхе перед захватчиками всё активнее жались в город, в нем становилось всё плотнее. Постепенно, неумолимо они шли к неизбежному. Те правила, которые оказались удачны для сгруппированных общин, были бесполезны для перенаселенного города. Возникла нехватка ресурсов, упал уровень гигиены, появился дефицит чистой питьевой воды. Правила и обряды о захоронениях и чистоте, о гигиене и правильном питании в условиях кризиса была забыты. И в Афинах началась эпидемия…

В своей «Истории Пелопоннесской войны» историк Фукидид, который присутствовал при этих событиях в городе, сам заразился и сам выжил, так описывает эпидемию. Он пишет о болезни, пришедшей из Эфиопии через Египет и Ливию и через греческий мир распространившейся по всему Средиземноморью. Чума была настолько сильной и смертельной, что никто не мог вспомнить о подобном, врачи, не знавшие её природы, не только были беспомощны, но и сами умирали быстрее всех, больше всего контактировав с больными. В перенаселенных Афинах от болезни погибло около 25 % населения. Вид горящих погребальных костров в городе заставил спартанцев отвести свои войска, не желая рисковать контактом с больным противником. Многие афинские пехотинцы и опытные моряки погибли, надломив военную мощь полиса. Согласно Фукидиду, только к 415 г. до н. э. Афины оправились в достаточной мере, чтобы начать крупное контрнаступление – катастрофическую Сицилийскую экспедицию.

Согласно Фукидиду же, мы можем выделить основные симптомы. С его слов болезнь начиналась с болей в голове, а затем распространялась по всему телу. У больных поднималась температура, краснели глаза, появлялась боль в горле, переходившая к кровотечениям и неприятному запаху. Чихание, потеря голоса, кашель, рвота, язвы и пустулы на теле, диарея, бессонница и обезвоживание. Так же, как и с закатом бронзового века, мы не можем определить точный патоген, просто потому что найти следы вируса или бактерии даже в обнаруженных вблизи Афин массовых захоронениях и братских могилах спустя столько лет невозможно.

Однако эта эпидемия традиционно считалась вспышкой чумы в одной из её форм, но пересмотр зарегистрированных симптомов и современный взгляд на эпидемиологию побудили ученых выдвинуть альтернативные объяснения, серьезно пополнив список кандидатов. Сегодня к ним относятся тиф, оспа, корь и синдром токсического шока при геморрагических лихорадках вроде Эболы и Марбурга. Но учитывая возможность того, что симптомы известной тогда болезни со временем могли измениться или что эпидемия была вызвана болезнью, которой больше не существует, точная природа афинской чумы, скорее всего, никогда нами не будет установлена. Кроме того, скопление людей, вызванное притоком беженцев в город, привело к нехватке пищи и воды, и, вероятно, пропорционально увеличилось не только число беженцев, но и количество насекомых, вшей, крыс и отходов. И как мы убедимся дальше, такой коктейль приносит с собой самых разных «гостей», так что, скорее всего, встретить одну-единственную болезнь в осажденном городе – это относительная удача…

Из праздности на войну. Именно такой путь нам предстоит дальше. Если чтобы съесть неизвестный корешок, нужна была отвага и голод, а чтобы проковырять/просверлить дырку в черепе, нужна была вера и отвага, то что было нужно для скальпеля, ну кроме отваги? Может, в общем-то и ничего.

На смену греческим полисам постепенно пришли империи. Нашему маленькому Homo curiosum упорно не хватало места. Наши первые государства соревновались в силе и успешности друг с другом, стремясь стать как можно больше. Мы конкурировали сами с собой, пытаясь выжать из нашего вида новую ветвь Homo dominatur. Пусть по внутренним признакам эти выделенные мной саркастичные подвиды и умещались в sapiens, но внешне и ментально это уже были совсем другие носители совсем других культур.

Появились Македонская, а затем и Римская империи. Конечно, это тоже достаточно упрощенное историческое понимание. Но нас больше интересует не судьба территориальных претензий и имперских амбиций и то, где они оказались в результате симптоматического упадка, а то, куда делась греческая медицина с развалом Греции. И вот она-то как раз никуда не разваливалась. Можно не принять чужих богов, кухню или традиции, но если речь идет про технологии, способные спасать жизни, они перенимаются так же легко и с таким же энтузиазмом, как и оружие. Если мы возьмем прекрасный и маркетилизированный образ римского легионера, в шлеме – galea с вырезами под уши, закрытыми щеками, и задумаемся над его конструкцией, то увидим, что он скопирован у этрусков, цивилизации на которой построен Рим. «Лорика Сегментата», с её блестящими пластинами, подозрительно похожа на те, что носили задолго до легионеров в Парфянском царстве, греческие мечи – скифосы были заменены на гладиусы, взятые у кельтиберов в Испании, во времена Пунических войн. Даже поздние штаны Braccae – происходят от галльских bhrāg-ikā. Если меч, способный убивать лучше вашего, можно украсть, подсмотреть или сделать похожий, и сделать своё войско эффективней, то чем же хуже скальпель-то?

Это тоже оружие, спасая своих солдат – вы убиваете солдат противника. Греческая медицина и доктора, закончившие авторитетные школы и учившиеся у известных личностей, переходили границы империй так, как будто их никогда и не было. Кому принадлежит меч? Сильнейшему, уверенно бы ответили персы, македонцы, римляне, египтяне и ассирийцы. Знания вместе с инструментами, библиотеками и самими медиками переходили из рук в руки не хуже военных знамен, а какой-нибудь ученик знаменитого доктора мог быть желанней грудастой принцессы. Ну да давайте по порядку. Месопотамия, Египет, Ахамендская династия Вавилонской империи, Древняя Греция, кто был следующим? Заходите.

Македонцы в этой очереди к терапевту выделялись недолго, но эффектно. Во времена расцвета Македонии они очень интересовались улучшением своего физического и психологического здоровья. Они, так же, как и греки, поклонялись мифическому богу Асклепию и его дочери Гигиеи. С удовольствием посещали святые места и храмы-санатории, как минимум в 24 местах на севере Греции. В Халкидиках, Салониках, Козани, Кавале, Тасосе, Серресе и других местах, были найдены предметы, связанные с культом Асклепия. Македонские цари не отставали от народа и также интересовались развитием медицины на благо своих сограждан и солдат.