– Вот как, – ответил Эш, чувствуя, как у него появляется только больше вопросов. И ещё он не мог избавиться от чувства – хотя, наверное, это была только игра воображения, – что таинственный мужчина наблюдает за ним.

Через пару дней после разговора с Луной о Сколле Эш лежал в своей палатке и никак не мог уснуть. Кошмары о чудовищах и, что ещё хуже, о том, как Тобу гонится за ним с криком «Пора тренироваться, мальчик!», постоянно его будили. Эш и в лучшие времена плохо засыпал из-за того, что ему приходилось делить палатку с Тобу. Трудно расслабиться, лёжа в пространстве, которое было предназначено для одного человека, спина к спине с Тобу, свернувшимся в огромный клубок. Из-за меха йети пространство палатки было горячим, как подмышка (и пахло не намного лучше). Большие мохнатые ноги Тобу торчали наружу из-под полога палатки, впуская холод, и от перепада температур Эш чувствовал себя просто отвратительно. В конце концов ему надоело бороться с усталостью, ворочаться и ёрзать в спальных шкурах, поэтому он решил выйти наружу. Ночная смена поздоровалась с ним, когда Эш показался из палатки, но быстро оставила наедине со своими мыслями.

Пейзаж начинал меняться. Из того, что раньше было безликой белой равниной, начали выступать камешки, валуны и заснеженные кочки, отмечая путь к величественным возвышениям вдалеке, которые, как говорили Эшу, назывались горами и которые с каждым днём становились всё ближе. В этих краях было гораздо больше деревьев: сосновые рощицы тянулись в небо, как сторожевые башни, осины и берёзы добавляли красок монохромному миру. Эшу, который раньше видел лишь огромное пустое пространство, казалось, что новый мир слишком перегружен деталями. Но самым удивительным, волнующим образом. Звёзды в небе казались такими же бесчисленными, как снежинки в снежной буре, красивыми и ясными, среди них проплывали красные и зелёные облака. «Духи этих земель», – подумал Эш, гадая, на что они похожи. Он смог отыскать звезду, которая зажигалась, когда Эш пел колыбельную, но сейчас она была такой же тусклой и неприметной, как и остальные звёзды вокруг. Новая жизнь Эша была слишком беспокойной, чтобы он мог найти минутку поразмыслить о новой подсказке, которую дал староста Костран, но Эш прокручивал её в голове всякий раз, когда у него была возможность. Печальные крики левиафанов разносились по Снежному морю далёким эхом, их Песнь почти терялась в стремительных ветрах. Эш почувствовал, как его охватывает неожиданная тоска. Он никогда раньше не расставался с Песнью левиафанов и, к своему удивлению, обнаружил, что скучает по ней.

К удивлению Эша, его печальные мысли прервала другая песня. Человеческая песня. Кто-то пел на санях! Эш был поражён тем, как странно та звучала после многих лет, что он не слышал музыки; как необычно и чудесно было слушать голос другого человека.

Эш вздрогнул и обнаружил, что не может оторваться от умиротворяющего мотива песни, такого спокойного и нежного. Он огляделся в поисках источника звука – и вздрогнул снова, увидев, что звук исходит из тени над верстаком Сколла. Эш нервно затеребил мех плаща, но вскоре любопытство взяло верх. Бесшумно, как снежинка, он направился туда.

Угол саней, где работал Сколл, освещался только тёплым красным светом маленького фонаря, стоявшего на верстаке. Эшу пришлось немного подождать, чтобы глаза привыкли. Но там, в тени, шевелился силуэт, сотканный из ещё более глубокой тьмы. Сколл был худощавым мужчиной, но совсем не выглядел слабым. Его мышцы были подтянутыми и крепкими, а глаза, казалось, светились в темноте. Мужчина был закутан в чёрные меховые одежды, его непослушные волосы густыми прядями падали на лицо, скрывая многочисленные шрамы. Как только Сколл услышал приближение Эша, то прекратил петь и улыбнулся, отложив в сторону инструменты, которыми работал над своими археомеханическими устройствами. Но, как бы дружелюбно он ни улыбался, в этом мужчине было что-то, от чего Эшу становилось не по себе. Как будто он стоял перед диким и опасным зверем.

– Посетитель? Очень необычно, – весело сказал Сколл. – Да ещё и Ткач Песен собственной персоной! Боюсь даже предположить, что ты мог подумать о моей песне. Чем же такой скромный путешественник, как я, смог заслужить визит подобной персоны?

Эш неуверенно отступил на шаг.

– Прости, я просто… услышал, как ты поёшь, и я…

– Как я пою? – Сколл задумался. – Точно, я совсем забыл, что в Огнии запрещена любая музыка. Это немного чересчур – лишать себя одного из прекраснейших удовольствий в жизни, ты так не считаешь? – Эшу сложно было не согласиться с ним. – Но кто я такой, чтобы их судить? Мы, люди, вынуждены делать всё возможное, чтобы выжить.

Пока Сколл говорил, Эш заметил археомеханические артефакты, которые свисали с перекладины над верстаком и позванивали, когда «Ледяное сердце» качалось и подскакивало. Большинство были похожи на полые керамические сосуды, часто изогнутой формы, но некоторые мигали голубыми огоньками, их содержимое жужжало, вертелось и перестраивалось, как будто артефакты пытались встать и уйти. Эти предметы завораживали и казались странно живыми.

– Быть может, тебе будет интересно узнать, что песня, которую я напевал, когда-то давно была песней Огнии, – продолжил Сколл, откинувшись на табурете и прислонившись спиной к деревянной стене. Похоже, на лице Эша отразилось недоверие, потому что Сколл рассмеялся. – Это чистая правда! Много лет назад меня ей научил старый друг из Огнии. Без сомнения, воодушевляющий мотив.

У Сколла был друг из Огнии? Эш подумал, что не стоит так удивляться. За долгие годы существования Огнии несколько следопытов покинули эту крепость и не вернулись. Эш почувствовал укол гордости при мысли, что он теперь один из них.

– Ха! – воскликнул Сколл и хлопнул по верстаку свободной рукой. – Проклянут меня духи, если я вру, но то, что ты сделал в Огнии, было впечатляюще. Твоя Песнь всех нас спасла!

– Я-я не мог просто стоять и смотреть. Больше не мог, – сказал Эш.

– Ты говоришь как настоящий герой. Духи свидетели, миру нужно больше таких, как ты.

Эш нервно улыбнулся.

– К моему глубочайшему сожалению, я слишком много времени провожу в одиночестве, так что совсем забываю о хороших манерах. Большинство зовут меня Сколл, – сказал мужчина, пожимая Эшу руку. – Либо так, либо «этот жуткий молчаливый парень». Сам я предпочитаю первый вариант.

Эш почувствовал, как его лицо краснеет – именно таким раньше считал Сколла он сам.

– Должно быть, тебе было очень грустно вот так покидать свой народ? – добавил мужчина.

Эш почесал в затылке.

– Эм, нет… не совсем. Огнии… они были моим народом. Когда-то. Но сейчас я в этом уже не уверен.

– Вот как. Им же хуже, не считаешь, юный искатель приключений?

Эш заставил себя засмеяться, а потом рассеянно потянулся к странной археомеханической вещице, которая лежала у Сколла на рабочем столе. Она была похожа на зловеще тикающий шар, вокруг которого, как по волшебству, кружились в воздухе шарики поменьше.