Наташа моргнула. Потом еще. И вроде бы зрение нормализовалось. Но стоило только подумать об этом, и Наташа увидела, как рука Алексея скользнула под короткую юбочку Ксюши. Мужу потребовалось несколько мгновений, чтобы добраться до ее промежности. Руку он тут же убрал. Воровато оглянулся. Наталья стояла спиной к ним. И если бы не дверное стекло, в котором все отражалось, они ничего бы не увидела: ни того, как мерзкий старик лапает ее девочку, ни ступора, в который впала та от его прикосновений. По тому, как напряглось тело Ксюши, Наталья поняла, что ЭТО происходит не впервые. Девочка привыкла к ощупываниям. Они отвратительны ей, но она терпит. Только ножки сжимает да локти ввинчивает в бока, чтобы отчиму сложнее было добраться до ее интимных мест.

– Алексей, оставь ковер, я вспомнила, что выбивала его совсем недавно, – проговорила Наталья, не поворачиваясь. – А ты, дочка, возьми брата, сходите погуляйте. Тебе отдохнуть не мешает, и мы скорее закончим, когда малыш перестанет нам мешать.

Ксюшу дважды просить не потребовалось, уже через несколько минут она покидала квартиру в сопровождении брата. Закрывая дверь, она услышала, как мама обращается к отчиму со словами: «Алексей, нам надо серьезно поговорить!»

Они вышли во двор. Пока брат гонялся за голубями, Ксюша сидела на лавочке и думала о том, стоит ли рассказывать маме о приставаниях отчима. Сколько раз она собиралась сделать это, но не решалась. Не хотела расстраивать мать. А еще боялась… что она не поверит. Ведь отчим был очень осторожен. Лапал ее, только когда они оставались вдвоем. Это сегодня он не выдержал. Не видел Ксюшу три недели, «соскучился». А она так надеялась, что за время ее отсутствия произойдет чудо и он исправится.

Когда дядя Леша впервые пощупал ее грудь, Ксюша решила, что он не специально. Но когда эти «недоразумения» стали нормой, она поняла, как ошибалась на его счет. Вообще-то Ксюша уже сталкивалась с подобным поведением. Одноклассники постоянно норовили зажать ее или другую девочку и облапать. Бывало, под юбки залезали и расстегивали лифчики тем, кто их носил. Ксюша думала, что с возрастом это проходит. Мальчики взрослеют и перестают вести себя таким образом. Но, судя по Алексею Алексеевичу, это далеко не так. Старик уже, а все туда же – то до груди дотронется, то по попе рукой проведет…

Если б он вел себя наглее, Ксюша пожаловалась бы маме. Но до свадьбы он позволял себе лишь мимолетные прикосновения. Но чем дальше, тем больше. Сейчас уже между ног лезет. А иногда упирается ей в ягодицы своей… шишкой, что вздувается в его штанах!

Ксюша передернулась. Пожалуй, я все же скажу маме, решила она.

На душе сразу стало легче. Мама хорошая. Она все поймет. И конечно, поверит ей. Ксюша ведь никогда не давала повода усомниться в своей честности…

Она задрала голову и посмотрела на окно своей квартиры. Если оно закрыто, значит, мама закончила и можно возвращаться.

Но окно оставалось открытым. И в нем виднелся мамин силуэт. Вот она стоит спиной, жестикулирует. Вот поднимается на подоконник, чтобы закончить начатое. Вот поднимает руки с тряпкой.

Ксюша на минуту отвлеклась на брата. Он потащил в рот собачьи какашки. Девочка крикнула: «Брось!» – и шлепнула его по руке. И сразу после этого, пожалуй, даже минуты не прошло, всего секунд тридцать, она снова посмотрела на окно. Но мамы в нем не оказалось…

Она камнем летела вниз!

Мгновение, растянувшееся до бесконечности.

Страшный звук удара человеческого тела об асфальт.

Душераздирающий крик…

Не сразу Ксюша поняла, что это кричит она сама!

Братья встретились в ресторане на Тверской. У Марика неподалеку был офис, а Самик на этой улице жил. Первый ночевал у Лили (жене наврал, что у брата) и оттуда сразу поехал на работу, второго дома не кормили, поэтому Штайманы решили вместе позавтракать.

Время было уже одиннадцать, и оба ужасно хотели есть. Марк заказал себе привычную кашу с ягодной подливой, два тоста и кофе. Он не любил изменять привычкам, поэтому первая за день трапеза, пусть и очень поздняя, являлась стандартным завтраком. Марк мог съесть овсянку, творог, омлет, блинчики, но уж никак не мясо с картошкой, что заказал себе брат.

– Голоден как волк, – прокомментировал свой выбор Самик. – Всю ночь бухал, а с похмелья я всегда жрать хочу…

Марик с удивлением воззрился на брата. Слышать от него фразу «всю ночь бухал» ему приходилось всего пару раз в жизни, и то давно. Самик тогда еще в академии учился.

– Да не смотри ты на меня так! – отмахнулся от Марка брат. И, припав к стакану с соком, стал жадно пить. Опорожнив его, Самуил подозвал официанта, заказал еще, затем добавил: – Со страху напился, с кем не бывает?

– Чего ты боишься? – спросил Марк, принимаясь за свой сок. Кашу еще не приготовили.

– А ты будто не знаешь?

Марк пожал плечами и оглянулся на официанта, не несет ли тот его кашу. С каждой минутой голод становился все нестерпимее.

– Он умер, брат, – хрипло прошептал Самик. – Умер, а ты спокоен, как сфинкс египетский…

– Я и тебе бы посоветовал успокоиться.

– Да не могу! – воскликнул брат и стукнул кулаком по столу, задев вилку, которая тут же слетела на пол. Получилось громко. И возглас, и удар слились в один визгливо-дребезжащий звук. Все присутствующие в зале обернулись. А официант, обслуживающий их столик, кинулся к Штайманам.

– Какие-то проблемы? – спросил он, подлетев.

– Да, проблемы! – сорвал на нем свою злость Самуил. – Я жду своего мяса уже полчаса… Сколько можно?

– Прошло только десять минут, – начал оправдываться официант, симпатичный узкоглазый паренек, по национальности то ли казах, то ли бурят. – Мясо не приготовится за столь короткий срок…

– Тогда принеси то, что готово. Хоть хлеба. Клиент есть хочет!

Официант унесся.

Марк глянул на брата и осуждающе покачал головой.

Самуил понурился. Он и сам понимал, что ведет себя безобразно, но нервы после пьянки расшатались. Он закончил бухать в три, еще час просто сидел за столом, причем в полной темноте, и только когда задница устала, отправился в спальню и лег.

Проснулся в девять. Голова трещала. Одно порадовало – в доме стояла тишина. Женушка куда-то унеслась, наверное, в автосалон, а прислуга еще не пришла. Самик принял душ, выпил три стакана воды и столько же таблеток аспирина и позвонил брату. В одиннадцать они встретились в ресторане…

– Самуил, ты бы вместо водки (или чего ты там в себя вчера вливал?) валерьянки выпил, – наставительно произнес Марк. В детстве и молодости он никогда брата не поучал, смотрел ему в рот, но со временем все изменилось.

– Если майор Назаров или кто-то другой из этой же компании узнает, что мы шантажировали Старикова, то все… В нас вцепятся мертвой хваткой, и тогда…