День начался отвратительно. Во-первых, убежал кофе, итемно-коричневая гуща с шипением залила девственно чистую хозяйкину плиту.Во-вторых, порвались старые любимые кроссовки, на этот раз окончательно. Теперьих осталось только выбросить. В-третьих, с утра небо затянуло плотными,тяжелыми тучами, лил тоскливый дождь.

Оттирая тряпкой плиту, Маша Кузьмина злилась на себя и навесь мир. Ей казалось: за эти три дня отдыха в курортном городе она усталабольше, чем за месяц сессии. В который раз она ругала себя последними словамиза то, что поддалась на Санины уговоры, не стала ждать, пока он освободится,поехала одна, чтобы лишние пять дней поплавать в море, позагорать, а не сидетьв раскаленной, загазованной Москве. Тем более билет уже был. Она вспомнила, какСаня на все ее робкие сомнения отвечал со смехом:

— Ты что, считаешь себя Шерон Стоун или Клаудией Шиффер? Тыдумаешь, каждый встречный мужик будет на тебя бросаться с ревом? Запомни раз инавсегда: если женщина не хочет, к ней никто не пристанет, пальцем не тронет. Ахочет она или нет, всегда написано у нее на лице крупными буквами.

— А если попадутся такие, которые не умеют читать дажекрупные буквы? — неуверенно возражала Маша.

— У нас уже семьдесят лет обязательное среднее образование,— отвечал Саня.

Тогда, в Москве, Маше казалось, что он прав. А здесь, вкурортном городе, она сразу поняла: нет, не прав был Саня. Теперь нужно толькодождаться его и это объяснить. Ждать осталось всего два дня.

Он, конечно, не поверит. Подумает, будто она, как всегда,преувеличивает. Вся штука в том, что пристают и лезут с пакостными любезностямитолько тогда, когда ты одна. Поэтому одной ехать на юг нельзя.

В Москве Маша этого не понимала. В последний раз она была наморе с родителями, в семилетнем возрасте, причем именно здесь, в этом курортномгороде. Остались радужные воспоминания о море, солнце и фруктах. Санина идеясъездить к морю вместе недельки на две показалась Маше просто замечательной.

Саня Шарко — ее сокурсник. Роман у них начался недавно, ноочень бурно. Машины родители ни за что не согласились бы на ее поездку на юг смальчиком. Они все не могли осознать, что ей уже девятнадцать, относились как кнеразумному младенцу. Пришлось соврать, будто подруга-сокурсница из Севастополяпригласила погостить недельки две. Родители посомневались, но отпустили. Несидеть же девочке два летних месяца после сессии на даче в Березках, вкрошечном двухкомнатном «курятнике», на четырех сотках! А отдых на море семьяуже давно себе позволить не могла. Папа, доктор искусствоведения, получалкопейки. Мама, бывшая балерина, вела детскую хореографическую студию и получаланемногим больше папы. Про Машину стипендию и говорить смешно. Денег едвахватало на жизнь. Какое уж тут море!

Когда билеты на поезд уже приобрели, подругу из Севастополяпредупредили на всякий случай, оказалось, что Саню пригласили на телевидение,сыграть красавца вампира в какой-то новомодной детской передаче. Деньгипосулили приличные, для вояжа на курорт вовсе не лишние. К тому же мелькнуть нателеэкране не откажется ни один нормальный студент театрального вуза. Машахотела остаться в Москве и дождаться Саню. Но пришлось бы заново вратьродителям. И Саня так уверенно говорил, что за эти пять дней ничего с ней неслучится, и сама она не особенно сомневалась. Чего ей бояться? И с какой стати?Она ведь взрослый человек.

Санин билет легко обменяли, договорились встретиться навокзале через пять дней. Маша села в поезд, чувствуя себя независимой исамостоятельной.

Но в курортном городе с первых же часов все пошло у неенаперекосяк.

Комнату Маша сняла по-дурацки, у первой попавшейся тетки,поймавшей ее на вокзале. Тетка как-то ловко подхватила Машин рюкзачок, ласковозаворковала, пообещала душ, отдельный вход и назвала вполне терпимую цену.

Вход был вовсе не отдельный, душ оказался безнадежносломанным, а хозяйка на редкость общительной. Сначала Маша хотела заплатитьтолько за пять дней, но хозяйка заявила, что так не делают, и потребовалаотдать деньги вперед, сразу за две недели.

«Ничего. Саня приедет, мы найдем что-нибудь получше. Ему онаденьги вернет как миленькая», — решила Маша и успокоилась. Но ненадолго.

На грязном городском пляже к ней тут же подсели два бугая втатуировках:

— Девушка, вам не скучно одной?

Маша их отшила вежливо и быстро. Но через десять минутподошел лысеющий хлыщ с треугольной бородкой, прочитал длинную лекцию о вредеультрафиолетовых лучей, а потом с легким пыхтением предложил:

— Если позволите, я намажу ваше тело солнцезащитным кремом.Он с ментолом, это очень эротично.

Отшить хлыща оказалось сложнее, чем амбалов. Он прилип сосвоим «эротичным кремом» и, как бы далеко его Маша ни посылала, отлипать нехотел. В конце концов пришлось уйти с пляжа.

Но самое неприятное началось вечером, когда Маша решилапросто погулять по набережной. Амбалы, хлыщи, всякого рода сомнительные молодыелюди то и дело предлагали скрасить ее одиночество. Маша очень быстро поняла: свечерними прогулками до Саниного приезда лучше подождать.

«Значит, на пляж нельзя, гулять по городу нельзя, — злодумала Маша, — что же остается? Валяться в комнате на койке с утра до вечераили сидеть во дворе и общаться с хозяйкой?»

Вглядываясь в потресканное зеркало над умывальником, Маша пыталасьпонять, что же такое написано на ее лице.

Она, конечно, хорошенькая, даже красивая — иногда, когдазахочет. Но дело вовсе не в этом. Она успела заметить, что все эти амбалы ихлыщи даже не особенно разглядывают ее, прежде чем пристать со своими «эротическимикремами» и прочими пакостными любезностями. Просто видят одинокую женскуюфигурку, и вперед, с песней:

— Девушка, вам не скучно одной?

Для этого не надо быть ни Шерон Стоун, ни Клаудией Шиффер.Просто воздух здесь такой — располагающий к пакостным любезностям. Возможно,кому-то это нравится, даже специально за этим приезжают. Каждый развлекаетсяпо-своему. Но Маше больше нравится, когда ее не трогают.

В первый же вечер, запершись в крошечной комнатке на второмэтаже, Маша честно призналась себе, что ей очень хочется сейчас оказаться надаче в Березках, у мамы с папой под крылышком, и не надо никакого моря, солнца,никакой взрослости и самостоятельности. Даже Сани ей не надо. Если бы онотносился к ней серьезно, десять раз подумал бы, прежде чем отпустить сюдаодну. Нет, свою голову тоже неплохо иметь на плечах. Но очень уж тянуло к морю.Все-таки с семилетнего возраста не была.