неожиданно нагрянут к нам с кучей подарков. Они скажут, что не знали обо мне, а теперь нашли и станут баловать до самой старости! Желание познакомиться с далекими родственниками становилось особенно острым, когда маленькая я видела, что с подругой могут пойти гулять не мама, а бабушка или дедушка. И они невероятно баловали любимых продолжателей рода. Тогда как мои родители работали настолько много, что совместные семейные вылазки ценились на вес золота.

Хрупкое молчание прервал свист чайника.

– О, а я как раз с блинами закончила! – наигранно весело сказала мама и сняла последний со сковородки. – Сейчас начиню, быстро обжарю, и можно начинать завтракать.

– А где папа? – опомнилась я, как раз доставая из холодильного шкафа миску с фаршем, обжаренным с луком и помидорами.

– По делам уехал, – отмахнулась мама, сноровисто делая блинные конвертики с мясной начинкой и выкладывая их на сковороду. – К завтраку обещал быть.

И точно, хлопнула дверь, а спустя минуту на кухне появился отец.

– Доброе утро, мои хорошие, – пробасил он, обнимая нас обеих.

– Привет, дорогой, – мурлыкнула мама, подставляя щеку для поцелуя. – Мой руки – и за стол, как раз все готово.

Следующие пятнадцать минут прошли в разговорах ни о чем и сосредоточенном жевании. Все же мама готовила не хуже отца, хотя больше любила традиционную кухню, а не ирейскую. Когда с основным блюдом было покончено мама повторно поставила чайник и достала из буфета тарелку с печеньем.

Я мигом вспомнила вчерашние кулинарные подвиги у Эрвикса дома и устыдилась. А стоило попробовать мамину выпечку, как устыдилась вдвойне.

Спустя три печеньки, когда концентрация переживаний стала запредельной, я вздохнула и, пряча взгляд, попросила:

– Мамочка, научишь меня печь нормальные печенья? А ты пап, пожалуйста, супы научи готовить и ту же лапшу…

Воцарилось тревожное молчание, а потом папа протянул руку через стол, бережно сжал мою ладонь и как-то очень мягко сказал:

– Эла, все будет хорошо. Уверен, этот наш хлыщ-профессор даст тебе возможность пересдать. А если нет, то пойдешь на учебу в следующем году и все равно получишь диплом.

– Да не в этом дело, – нервно рассмеялась я. – Просто… мне правда хочется научиться.

– Хочется готовить? – переспросил папа с совершенно растерянным видом.

– Ну-ка… – Мама поднялась и коснулась губами моего виска. – Вроде бы не горячий. С другой стороны, столько стресса точно не идет на пользу растущему организму.

– Вот-вот, – закивал папа.

Я вскинула на них изумленный взгляд и ответила:

– Да нет же, мне просто хочется испечь что-то вкусное для Эрвикса. Я вчера кое-что готовила, но получилась такая отрава, что стыдно до сих пор.

– Вчера готовила? – повторил папа, потирая бороду.

– Ну да.

– А зачем? – Он прищурился.

– У профессора такие методы, – чуть замялась я. – Он вплетает обучение стихиям в бытовые дела. Ну, как готовка, например.

– Зато очень действенные! – выступила в защиту профессора мама. – Представляешь, сегодня Эла смогла призвать воду без помощи артефакта! Даниэль – замечательный преподаватель.

– Профессор Эрвикс, – исправила ее я. – Не зови его Даниэль, мама. Он все-таки мой преподаватель. Кстати, про стихии и все остальное: у тебя же тоже есть этот дар? Но ты спокойно живешь, варишь лапшу и не пользуешься способностями, верно?

Судя по вытянувшемуся лицу мамы, отсылка на такую обыденно-бытовую вещь, как лапша, была лишней. Папа откашлялся и, поймав мой взгляд, покачал головой.

– Не понимаю, что тебя волнует? – все же спросила мама.

– Прости, у меня и мысли не было тебя обидеть, – затараторила я. – Просто Эрвикс сказал, что из-за пробудившегося дара, мне больше не быть просто зельеваром или поваром. Он утверждает, что мне придется заниматься стихийной магией! А я хочу получить диплом и посвятить себя зельям.

Мама ненадолго задумалась, а затем ответила:

– Эла, боюсь дело в том, что моя сила проснулась еще в три года. Стало быть, контролировать я ее могла, но только этому меня и учили. – Она печально улыбнулась, поясняя: – Участь малого или среднего стихийного потенциала у аристократок Нормегии – передать дар детям и надеться, что он усилится благодаря правильному партнеру. Потому и заключают контракты на брак – выбирают наиболее подходящие друг другу пары.

– А сильных стихийниц учат? – нахмурилась я.

– Да. Потому что игнорирование такого дара чревато погодными проблемами. Но потом все равно замуж. Помнится, мою младшую сестру это очень возмущало, она всегда мечтала сбежать из дома и стать валькирией. Девой-воительницей.

«Угу, это та самая, которая вместо мамы замуж пошла? Бедолага. Представляю, что она думает о маме…»

Я озадаченно потерла бровь, и уточнила:

– То есть профессор не соврал и учиться мне придется? Никуда стихия не денется?

– Боюсь, что так дочка, – кивнула мама. – Но учебу вполне можно сочетать с зельеварной практикой, ведь основные занятия будут посвящены именно самоконтролю. Раз ты не хочешь развиваться как стихийница.

Прозвучало с некоторым укором, но я его гордо проигнорировала. Зельеварение – мое призвание, и точка!

– Что касается твоей просьбы, – вступил в диалог доселе молчавший отец. – Я, конечно же, дам тебе несколько уроков готовки. Можем начать на этих выходных. Ведь к тому времени все решится с пересдачей?

– Ага…

– Что же касается печенья, то хоть сейчас, – заверила меня мама. – Даниэлюшка говорил, чтобы ты подошла в десять?

– Профессор Эр-рвикс, мама, – с нажимом повторила я.

– Отлично, у нас есть около часа! – улыбнулась она, словно меня и не слыша. – Пойдем, поможешь мне помыть посуду – и приступим. Что он любит?

– То, что можно есть и не отравиться, – пожала плечами я. – Хотя и пересол с недосолом проглатывает.

– Боги, Эла! Бедный мальчик… – всплеснула руками мама. – Пойдем скорее. Сегодня ты его обязательно удивишь.

* * *

Из дома я вышла спустя час. Обогащенная новыми знаниями о выпечке и отягощенная бумажным пакетом с лапшой, которую мама, хитро подмигнув, велела передать красавчику-профессору.

– Опять дары твоей маменьки? – спросил Эрвикс, закрывая за мной двери и забрав оттягивающую руки ношу.

– Дары моей хотя бы можно с удовольствием съесть, – пробурчала я, снимая туфли. – Ваша мама, хм-м… более прагматична. Не подумайте, что мне что-то не нравится: ее книги очень пригодились.

– Чтобы швырять их в стену, – усмехнулся профессор.

Я деликатно промолчала.

– Еще была люстра, но с ней ты обошлась не лучше, – рассмеялся он и, перехватив пакет поудобнее, предупредил: – Я сейчас отнесу это на кухню, а ты пока проходи в библиотеку.

– Там снова перестановка книг?! – испугалась я, представив горы предстоящей работы.

– Нет. Но картотеку надо дополнить, – пояснил Эрвикс. – До этого в прошлый раз дело не дошло.

– Только не говорите, что вы заставите меня писать с помощью стихии воздуха?! – взмолилась я.

– А ведь идея хорошая, – не на шутку задумался Даниэль, и лишь чуть подрагивающие уголки губ выдавали его веселое настроение.

– Профессор, у меня и так стресс! – напомнила я. – Родители вообще после вчерашнего не хотели меня к вам отпускать.

– Врешь, – покачал головой он и добавил с широкой улыбкой: – Я очаровал твою матушку и отлично поладил с отцом. Тебе повезло с ними, чудесные люди.

Я закатила глаза и, гордо обойдя выпендрежника стороной, отправилась в библиотеку, больше не желая ни о чем с ним говорить. Этот мужчина и правда смог очаровать мою родню, но я ему не покорюсь.

– Ладно, Эла, на самом деле я хотел лишь потренироваться в стихиях на переворачивании страниц, – донеслось мне вслед.

– Звучит не легче, – вздохнула я в ответ. – Но если вы настаиваете…

– Отлично, тогда осмотри поле выполнения задачи, а я скоро приду.

«Поле» с прошлого раза совсем не изменилось. Много книг. Море. И большой письменный стол с массивной тумбой-картотекой. Даниэль задерживался, и, не дождавшись его через пять минут, я решила не сидеть просто так, а заняться делом. Для разминки подбросила одну книжку и поймала воздушным потоком. Чуть-чуть покрутила ее и, немного подумав, добавила вторую. Это далось без каких либо усилий. Тогда я добавила и третью!

Тут меня уже взял азарт: сколько предметов я смогу одновременно удерживать?

Еще две книги подвесила без проблем, а вот шестая держаться не желала. Я старалась, но книга падала и падала. А если не эта, то первая!

Мою концентрацию оборвал