– Не сомневаюсь.

– Хочу надеяться, что ты ошибаешься, а если нет, то мне придется рассказать об этом Дэну.

– Нет, – возразила Бриджи, круто развернувшись от окна, – ты не должен делать этого.

– Ну уж нет, я никому не позволю сделать из Дэна посмешище. Ни за что!

– Пожалуйста, Гарри. – Она придвинулась к нему поближе и взяла за руку. – Пожалуйста, сделай, как я прошу, не вмешивайся, по крайней мере пока. Я…я знаю Барбару. Ею пренебрегали, с презрением отвергли. Ей и в голову не придет встретиться с ним. Гордости у нее хоть отбавляй.

– Все может быть. Но не забывай о сплетнях. У Джима Уэйта длинный язык. И он метет им на рынке, как помелом. Он обязательно разговорится. Уж он не упустит случая поболтать с Уаттом.

– Его дело править экипажем, а не заниматься сплетнями.

– Тс! – шикнул Гарри, указывая на сидевшего снаружи кучера.

– Если он не слышал тебя, то не услышит и моих слов, – резонно заметила Бриджи. – Но все же я считаю, что он не прочь посплетничать.

– Иногда, мне кажется, полезно послушать сплетни, можно узнать, что творится в округе. Поговаривают, что Майкл Радлет, человек угрюмый и замкнутый, он привязан только к дочери. А когда мужчина недоволен жизнью, хорошего не жди. Тебе следовало бы это знать.

Бриджи медленно отвернулась к окну. Она вздрогнула и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. В боковой аллее она заметила экипаж и рядом с ним высокого мужчину, стоявшего к ним спиной. Но ей не надо было видеть его лица, чтобы узнать.

Она напряженно думала, мысль лихорадочно работала. Когда же заговорила, повернувшись к Гарри, голос ее звучал особенно мягко, не напоминая не только мисс Бригмор, но даже Бриджи.

– Не предпринимай ничего, то есть не говори ничего Дэну о наших подозрения, пока мы до конца не убедимся. Пожалуйста, Гарри, сделай так ради меня.

– Как ты сможешь в чем-либо убедиться, если бываешь здесь так редко?

– Я все узнаю в следующий раз, когда ее увижу. А будет это скоро, на следующей неделе.

Он пристально посмотрел на жену прежде чем спросить:

– А ты скажешь мне правду?

– Скажу по крайней мере то, что узнаю.

– Хорошо, – кивнул Гарри. – А теперь мы поедем на склад к Дэну и расскажем ему, что произошло сегодня днем. Эта малышка самая лучшая из всех нянь, что у них перебывало, а ты как думаешь?

– Полностью с тобой согласна, – улыбнулась Бриджи.

– Ну и ляпнула же она сегодня.

– Гарри! – Он услышал голос мисс Бригмор.

Мужчина откинулся на кожаную спинку и затрясся от смеха.

– Ну и ну, когда она это выдала, да еще так непринужденно, я думал с лестницы свалюсь. Но что ты думаешь насчет Бена. Мальчишка прямо прилип к ней, и это после того, как она его отлупила, и прилично, надо сказать. Зад у него был сильно красный. Что-то есть в этом странное, даже пугающее: ребенок отворачивается от матери и жмется к няне. Как, по-твоему?

– Ты же знаешь, что в наше время многие дети больше времени проводят с нянями, чем с родителями.

– Нет, это не тот случай. Дэн, как и я, не сторонник того, чтобы держать детей в детской. Думаю, за этой сценой скрывается что-то еще, нечто более серьезное, чем кажется на первый взгляд.

Да, конечно, за этим стояло гораздо большее, и Бриджи прекрасно знала, что именно. Объяснение было предельно простым: ребенок сознавал, что мать не любит его.

Бриджи наблюдала, как вела себя с детьми Барбара. Она никогда не гладила Бена по темноволосой голове, как других своих сыновей. Да, она его причесывала, одевала, кормила, но делала это без любви. Сначала Бриджи и подумала, что не может ни о чем судить так как они редко видятся. Но когда их визиты к Барбаре стали более частыми, убедилась в том, что ребенок, родившийся первым из трех, как заноза, не давал Барбаре покоя. Мальчик был копией портрета, висевшего в коттедже над камином. Бен своим видом постоянно напоминал Барбаре, что она дочь Томаса Моллена.

Бриджи не сомневалась, что Бен вырастет похожим на своего деда. И это в душе вызывало двоякое чувство: радость и сожаление. Радовало ее то, что Томас повторится во внуке, но одновременно она жалела мальчика, лишенного материнской любви, в том возрасте, когда она особенно нужна.

* * *

В одиннадцать часов вечера того же дня Рут Фоггети сидела на кухне на стуле с высокой спинкой у края пустого деревянного стола, ожидая решения своей участи. После дневного скандала хозяйка обратилась к ней с единственной фразой:

– Подожди прихода хозяина, он поговорит с тобой.

Рут достаточно долго прожила в этом доме, чтобы разобраться, кто в нем настоящий хозяин. Там, где она раньше служила, всем заправляла мадам, поэтому Рут думала, что и здесь будет так же. Но теперь она не стала бы этого утверждать. Сперва ей показалось, что хозяин добрый и покладистый, готов на все ради спокойствия в доме. Однако это оказалось не совсем так. Взять, к примеру, случай на прошлой неделе с миссис Кинг, кухаркой. Ну какая из миссис Кинг кухарка! Горе одно. Она даже кролика не умеет как следует освежевать. Подала его к столу с кусками шкуры. А что она сделала с капустой? Можно подумать, что злосчастная капуста варилась в воде, которую взяли из доков. Хозяин то же самое сказал, но по-своему. Рут очень удивилась, услышав его холодный, спокойный тон, попадающий в самую точку.

– Если к концу месяца вы не научитесь готовить, я бы посоветовал вам подыскать другое место.

Рут казалось, что жаловаться на стряпню должна была хозяйка. И она действительно что-то говорила об этом. Но в тот вечер именно хозяин пришел на кухню из столовой с тарелкой в руках и сунул ее кухарке под нос.

– Миссис Кинг, потрудитесь объяснить мне, что это такое? – он сказал это так язвительно, что мамаша Кинг сразу невзлюбила его.

Но Рут хозяин нравился и даже очень.

Девушка кивнула в подтверждение своих мыслей. Она должна была признаться, что ей нравится хозяин. Но теперь он ее выгонит и симпатии конец. Ей хотелось, чтобы он поторопился и с делом было покончено. Хозяин пробыл наверху уже больше получаса, а домой вернулся в начале одиннадцатого. Он был на каком-то собрании или еще в каком-то месте, где собираются деловые люди.

Хотя Рут и ожидала, что дверь откроется, но, когда это произошло, вздрогнула и вскочила со стула.

– Сиди, сиди, – успокоил ее Дэн. Он взял у дальней стены стул и придвинул его к столу с противоположной стороны. – Так что случилось? – спросил он, усаживаясь.

– Не знаю, что вам рассказали, сэр. – Она смотрела на него честным открытым взглядом. – Вся штука в том, что я надрала задницу вашему сыну и ничуть об этом не жалею. Я, правда, не вру.

– Что же он натворил?

– Он протянул веревку на лестнице и обкрутил ею перила, чтобы дернуть, когда я пойду. И я бы глазом не успела моргнуть, как скатилась бы вниз и валялась там со сломанной шеей.