Эразмус вывернулся из рук медсестры, уронив при этом полотенце и выставив напоказ свои залитые яблочным соком штаны. Все вокруг разразились насмешливым хохотом. Все, кроме медсестры, Митси и Поппи. Поппи увидела в окне офиса в щелях между жалюзи потное лицо Денниса, следящего за происходящим.

Зажав Жюля под мышкой, Эразмус принялся носиться по игровой площадке, собирая бумаги. Он был олицетворением паники: многие часы его кропотливой работы прямо на его глазах упорхнули в никуда.

– Нарочно не придумаешь! – сложившись пополам от смеха, воскликнул друг Реджины. – Ну и ржака!

Поппи увидела, как Митси подобрала прилетевший к её ногам лист бумаги и осторожно вложила его между страницами своей книги.

Но Поппи всё никак не могла выйти из ступора. Она понимала, что должна что-то сделать. Эразмус физически не мог собрать все страницы: некоторые из них, подобно воздушным змеям с оборванными нитями, уже летели над лесом.

«Будь осторожна, – вспомнила она бабушкины слова. – Будь осторожна и добра».

Её сердечко так быстро сжималось и расширялось, что Поппи испугалась, что оно сейчас вырвется из груди и поскачет по дороге.

«Они меня засмеют», – подумала она. Но этого было мало, чтобы её остановить. Будто ожившая ледяная скульптура, она побежала по полю, бухнулась на колени в грязь и начала торопливо подбирать с травы страницы. Эразмус на неё не смотрел.

Прозвенел звонок, и другие ребята, недовольно застонав, потянулись в классы, оставив Поппи, медсестру, Эразмуса и Митси. Собрав все листы, Эразмус встал на колени и, не глядя на Поппи и не сказав ей ни слова, вырвал у неё из рук стопку бумаги и запихнул её в Жюля.

Митси держала свою книгу закрытой. Медсестра опять обернула полотенце вокруг Эразмуса и повела его в сторону медпункта.

Никаких тебе «Спасибо огромное, Поппи» или «Ты меня спасла, подруга». Поппи старалась думать, что ей всё равно, но на самом деле это было не так. И ей стало ещё обиднее, когда Митси сказала:

– Тебе не следовало этого делать.

– Должна была, – отозвалась Поппи, вытирая грязь с ладоней о внутреннюю сторону юбки.

– Теперь Реджина начнёт к тебе цепляться, – предупредила Митси.

Если бы Митси училась не в седьмом[1] классе, а Поппи не в восьмом, она бы, наверное, промолчала, а так сказала:

– Ну, Реджина Покс может идти лесом.

– Да неужели, новенькая? – раздался позади них голос.

Поппи знала, что это была Реджина, ещё до того, как набралась смелости развернуться. С ней были крупный мальчик и девочка с хвостиком.

– Идти лесом, значит? – спросила Реджина, окинув Поппи оценивающим взглядом. – Я тебе что, белка какая-то? Я не собираюсь ни в какой лес.

Поппи открыла рот, но вместо ответа из уголка её рта вытекла слюна. Она вспыхнула и торопливо вытерла губы рукавом. Такого с ней ещё не случалось. У неё дернулось веко, и на секунду перед внутренним взором Поппи предстала Вэнди – маленькая девочка из церкви с глазами цвета камня.

– Ха! – взвизгнула Реджина и хлопнула мальчика по плечу. – Вы это видели?! Прямо Ниагара!

Поппи мысленно похвалила её за первую более-менее умную вещь, озвученную её устами.

– Похоже, у Мальчика-спаржи появилась подружка: Девочка-спаржа! – захохотала Реджина.

Она шагнула к Поппи. Та только сейчас осознала, какая Реджина высокая и крепко сложенная.

– Если я услышу хотя бы ещё раз, как ты что-то вякаешь обо мне за моей спиной, я вырублю тебя быстрее, чем ты успеешь крикнуть «Мамочка!».

Реджина знала о её маме? Поппи не хотелось так думать, но она почему-то обрадовалась этим словам. Они доказывали, что Реджина была жестокой. Но самое главное, они заставили Поппи позабыть о страхе.

На секунду её пальцы и грудь наполнила странная пульсирующая энергия.

Поппи Слаб разозлилась.

Десять Мальчик-спаржа

По пути домой Поппи достала со дна сумки телефон. Далия должна была её встретить, но, прождав сорок минут, Поппи решила пойти пешком. На экране появилось сообщение с фотографией, на которой Далия, повязав на голову платок, в резиновых перчатках чистила ванну. Поппи поморщилась.

«Интересно, – подумала Поппи, – как у неё получилось растянуть «привет» на шесть букв «е» и пропустить её в «не»?»

Машины Далии перед домом не оказалось, но, зайдя внутрь, Поппи, к своему изумлению, обнаружила бабушку, сидящую на Троне Мудрости. Поппи бросилась ей на шею и поцеловала. Из кухни выглянул мужчина в синей рубашке, и бабушка представила Ричарда, своего нового помощника по дому.

– Ричард будет приходить два раза в неделю, пока я не поправлюсь, – сказала она.

Когда Ричард ушёл, Поппи заварила им чаю и занялась ужином. Она приготовила гратен с цветной капустой и беконом, и бабушка зааплодировала, когда девочка поставила ещё дымящееся угощение на стол. Бабушка зажгла свечи, и они проговорили несколько часов, о школе и о медсестре, случайно пукнувшей во время измерения бабушкиного давления.

Поппи обратила внимание, что бабушка съела только половину своей порции, но промолчала. Бабушка была дома. Поппи уже давно не чувствовала себя по-настоящему дома, с самой маминой смерти, и, хотя ей не хотелось об этом думать и тем более говорить, она не могла не признать, что к ней постепенно возвращалось тёплое ощущение любви и заботы. Нечто похожее испытываешь, когда укутываешься в большое уютное полотенце после купания в холодной воде, и его тёплые объятья берегут тебя от ветра и песка.

– У меня для тебя новость, – загадочно сказала бабушка, наливая себе хереса. – Твой папа прислал мне письмо на электронную почту. Он собирается ненадолго приехать.

Поппи разинула рот.

– Но это пока не навсегда, – поспешила добавить бабушка и слегка вымученно улыбнулась.