у меня есть виза! Я продвинулась еще на шаг! С радостью оплатив процедуру, покидаю жуткое здание. Сейчас я даже не подозреваю, что буду заходить сюда так часто, что возненавижу это место всей душой.

С билетом на вечерний автобус в кармане отправляюсь перекусить. Начало второй половины дня. Я гуляю по Найроби, чтобы не уснуть. Я не спала больше тридцати часов. Маршрут мой ограничен двумя улицами – я боюсь заблудиться. В семь часов темнеет, и медленно, по мере закрытия магазинов, в барах просыпается ночная жизнь. Я не хочу больше находиться на улице, с каждой минутой здесь становится темнее и тревожнее. О баре не может быть и речи, посему направляюсь в ближайший «Макдональдс», чтобы скоротать оставшиеся два часа.

Наконец, я в автобусе в Момбасу. Водитель жует мираа. Автобус мчится как сумасшедший, и мы прибываем за рекордно короткое время, в четыре утра. Снова приходится ждать, когда первый матату подъедет к северному побережью. Интересно, как там Лкетинга?

Около семи я уже в деревне. Все спят, чайная закрыта. Стою и жду перед ней, потому что не знаю, в какой именно хижине Лкетинга. В половине восьмого приходит хозяин. Я сажусь и жду чая. Он приносит его и тут же исчезает на кухне. Скоро придут какие-нибудь воины и усядутся за другие столики. Атмосфера гнетущая, все вокруг какое-то замершее. Наверное, просто еще слишком рано.

В начале девятого я не выдерживаю и спрашиваю хозяина, не знает ли он, где Лкетинга. Тот качает головой и снова исчезает. Однако спустя полчаса он садится за мой столик и советует мне возвращаться на южное побережье и больше не ждать. Я смотрю на него с изумлением: «Почему?» – «Его здесь больше нет. Вчера вечером он вернулся домой», – объясняет этот человек. Мое сердце сжимается. «Домой на южное побережье?» – наивно спрашиваю я. «Нет, домой в Самбуру-Маралал», – отвечает он.

Я в ужасе кричу: «Нет! Это неправда! Он здесь, скажи мне, где!» Ко мне подходят два воина и пытаются успокоить. Я отталкиваю их и что есть сил кричу на всю эту свору по-немецки: «Проклятые ублюдки! Подлая, коварная стая! Вы все это спланировали!» Слезы текут по моим щекам, но мне наплевать.

Мне хочется наброситься на первого встречного. Его просто посадили в автобус, хотя знали, что я вернусь на таком же автобусе, только движущемся в обратном направлении, ровно в то же время. Где-то по дороге мы пересеклись. Поверить не могу! Какая подлость! Как будто они не могли подождать восемь часов! Я выбегаю из чайной, спасаясь от зевак, которых становится все больше. Я с трудом сдерживаюсь. Ясно, что все они заодно.

В гневе и печали я возвращаюсь на южное побережье.

Ты пришла в мой дом

Не знаю, что теперь делать. Зачем мне виза, если нет Лкетинги? Нахожу Присциллу вместе с двумя воинами масаи в ее домике. Я говорю без остановки. Выслушав меня, Присцилла советует забыть Лкетингу. Да, он славный, но он либо действительно болен, либо другие прожужжали ему уши, убедив вернуться к матери, да так, чтобы он совсем потерялся в Момбасе. Ему нужен врач. Я тут бессильна. Кроме того, мне не стоит идти против течения, учитывая, что я все-таки здесь чужая.

Я в отчаянии. Не знаю, чему и кому вообще верить. Но чувство подсказывает, что Лкетингу увезли против его воли до того, как я вернулась. В тот же вечер ко мне являются первые ухажеры. Когда один из них открывает мне свои чувства и заявляет, что именно он мне нужен в качестве бойфренда, потому что Лкетинга сумасшедший и больше сюда не вернется, я вышвыриваю его вон за такую наглость. Когда я рассказываю об этом Присцилле, она только смеется: это нормально, я должна смотреть на все проще. До нее, видимо, тоже никак не дойдет, что мне больше никто не нужен, что я всю свою жизнь в Швейцарии отдала за Лкетингу.

На следующий день пишу его брату Джеймсу в Маралал. Может быть, он знает что-то еще. Вероятно, пройдет пара недель, прежде чем я получу ответ. Две долгие недели без сведений о том, что вообще происходит. Я сойду с ума!

На четвертый день понимаю, что больше ждать не могу. Я решаю уйти тайком и отправиться в долгое путешествие в Маралал. Я продолжу искать там, я не сдамся, враг будет повержен! Я не посвящаю в свои планы даже Присциллу. Теперь я никому не доверяю. Когда она уходит на пляж продавать канги, я собираю сумку и отправляюсь в Момбасу. Я снова преодолеваю добрых полторы тысячи километров и через два дня прибываю в Маралал. Заселяюсь в тот же номер за четыре франка, что и в прошлый раз. Хозяин удивляется моему появлению. В тесной комнате ложусь на кровать и думаю: «Что же теперь? Завтра я увижусь с братом Лкетинги».

Прибыв на следующее утро в школу, убеждаю директора привести парня. Я все рассказываю Джеймсу. Он говорит, что, если получит разрешение, то отвезет меня к своей матери. После долгих переговоров директор соглашается на все при условии, что я найду машину, которая отвезет нас с Джеймсом в Барсалой. Удовлетворенная тем, что я столь многого добилась своим скудным английским, прогуливаюсь по Маралалу в поисках машины. Почти все, кого я встречаю, – сомалийцы. Когда я говорю им, куда собираюсь отправиться, надо мной либо смеются, либо называют астрономические суммы.

На второй день поисков встречаю своего давнего спасителя Тома, который в прошлое мое посещение помог найти Лкетингу. Он тоже хотел бы знать, где тот находится. Вместе с тем Том понимает мою ситуацию и хочет помочь мне найти авто, потому что из-за моего цвета кожи цена взлетает в пять раз.

После полудня мы оба сидим в лендровере, который ему удалось найти вместе с водителем за двести франков. Джеймсу я сказала, что Том будет меня сопровождать.

Оставив позади Маралал, наш лендровер выруливает на пустынную красную грунтовку. Через некоторое время мы въезжаем в густой лес с огромными деревьями, поросшими лианами. Лес столь дремуч, что и на два метра не заглянешь вглубь. Вскоре дорогу можно узнать лишь по колеям, оставленным шинами. Она заросла травой. С заднего сиденья мне мало что видно – я только чувствую, что тропа, похоже, очень крутая и покатая, это время от времени ощущается, когда я лежу на боку. Через час мы выезжаем из леса и упираемся в огромные валуны. Дальше не проехать! Но двое моих спутников выходят и освобождают дорогу от камней. Теперь машина медленно тарахтит по осыпному склону. Я понимаю, что цена не так