И вот тогда – все. Конец.

Некстати вспомнились старые времена. Когда он был совсем еще пацаном, учился в институте, в котором носили военную форму, но знания давали совсем не военные. Они пили портвейн «Солнцедар», покупали его на всех и ходили в баню. Истинной удачей считалось, если у кого-то вдруг наклевывалась свободная квартира. Можно было наскрести, настрелять денег на гостиницу – но тогда в гостиницу без штампа в паспорте не пускали.

Сейчас чуть ли не на Красной площади трахаются…

Когда было лучше? Неужели тогда?

Его однокашники поделились на две группы. Одни были в деле – он подбирал из них свою команду, старательно проталкивал наверх, пристраивал на теплые местечки – потому что мало в ком он мог быть так уверен, как в них. Другие не подавали ему руки. Из его курса один застрелился, один погиб в Афганистане, один в Чечне. Несколько спилось…

Жизнь просеивала всех – как песок на грохоте. И тот, кто был камнем, – отбрасывался в сторону. Нужно быть песком. Сыпучим и неопределенной формы. Проскочить через сито.

Тогда почему хочется все бросить и…

Москва уже летела мимо кирпичными и зеркальными фасадами новостроек, половодьем рекламных щитов. Город, так и не ставший ему по-настоящему родным. Город, который он приехал покорять – и покорил. Но который не перестал его ненавидеть.

Да пошло оно все…

Контора – так называлось частное охранное предприятие – ЧОП, одно из крупнейших в Москве и в общем – по России. По странному стечению обстоятельств, самые опытные спецы из ФСБ, СВР, ГУО устраивались именно сюда.

Основной офис – не представительский, для представительского купили триста квадратов в дорогом бизнес-центре, – находился в квартале, который при Горбаче был окраиной Москвы. А теперь – «близко к центру», так это называлось. Девятиэтажная, сдури отгроханная махина в свое время принадлежала какому-то НИИ, была построена на закате светлых брежневских времен – то есть, по вполне современному проекту. НИИ гавкнулся в девяностые, когда выяснилось, что теперь за безделье не готовы платить даже сто двадцать в месяц[16], какие-то ушлые кавказцы, за бесценок приобретя здание, начали сдавать его под офисы, даже не сделав ремонта. Потом гавкнулись уже кавказцы – приходили другие времена. Новые хозяева вежливо выжили арендаторов – кому-то даже заплатили неустойку, сделали дорогостоящий ремонт, но только внутри, фасад не трогали, даже косметикой не подновляли. Еще большие – наверно, больше, чем стоимость здания на тот момент, – деньги потратили на самые современные системы контроля периметра, доступа, прослушивания, на компьютерное оборудование и связь. Теперь здесь был один из филиалов неизвестной и незаконной системы контроля страны. Арендаторы тут по-прежнему были – но все свои. Чужие здесь не ходили…

Конечно, для целей конспирации совсем нехорошо, когда в ворота задрипанного офисного здания въезжают такие люди.

Эдуард Петрович встречал Сергея Сергеевича на втором этаже, в предбаннике бывшего спортзала, переоборудованного в ситуационный центр. Сам он был человеком непростой судьбы. В девяносто четвертом попал в плен к чеченским боевикам во время штурма Грозного, спасся лишь благодаря присутствию духа и полному бардаку – он был в гражданском, и его не смогли опознать. С девяносто седьмого по две тысячи второй год он был членом того, что в народе прозывали «Белая стрела» – система незаконной ликвидации криминальных авторитетов и иных лиц, прямо угрожающих стабильности власти. Он ушел из системы вместе с ее распадом: воры в законе переоделись в дорогие костюмы и стали производить цемент, мороженое и выращивать картошку – а при встрече со своими «коллегами», которым не повезло, кто не встроился, не понял момента, презрительно морщились. Милиция стала вымогать взятки за прекращение дутых уголовных дел и сама превратилась в рэкетирскую подсистему, нередко в таком качестве сталкиваясь с бывшими ворами, которые только головой качали. «Белую стрелу» пришлось распустить в связи с изменением обстановки, но уже через несколько лет ее пришлось воссоздавать заново. Новой смертельной угрозой государству стали исламские экстремисты.

– Пройдем! – Сергей Сергеевич показал глазами.

Они прошли к лифту. Поднялись на крайний этаж. Затем по лестнице выбрались на крышу, уставленную антеннами. Здесь было очень сложно прослушать.

– Что у нас по «Метрополю»? – не теряя времени, спросил Сергей Сергеевич.

– Все чисто.

– Чисто?! – с открытой угрозой в голосе проговорил Сергей Сергеевич.

– Группа, которая все это осуществила, зачищена полностью. До последнего человека.

– Придурок…

– Простите?

– *censored*! – заорал Сергей Сергеевич. – Какие же все *censored*ы! Кто вам приказал?!

Приказал вообще-то он сам. Но такие начальники, как он, умели забывать подобные вещи. Твоя победа – моя победа. Твои проблемы – твои проблемы. Тот, кто не принимал таких правил игры, просто вылетал из системы. Система кормила щедро, давала гарантию безнаказанности, но за все за это приходилось платить.

– Прошу простить, но таковы правила, – нейтрально выразился Эдуард Петрович. Он уже полностью перестроился и принимал правила системы такими, какие они были. От того молодого лейтенанта ФСБ оплеванной и разрушенной спецслужбы ничего не осталось…

– Да в ж… твои правила… – Сергей Сергеевич тоже был неплохим игроком, опытным руководителем и прекрасно ловил момент, когда надо перестать «накручивать хвоста» для профилактики и начинать давать собственно задание. – В гробу я видел все правила. Значит, так. Я только что от Папы…

Последнее Сергей Сергеевич произнес вроде бы и обыденным тоном, но в то же время оговорка была полна значимости. Человек, который так буднично говорит о встрече с главой государства, – необычный человек. И власти и влияния у него достаточно – а значит, и те, кто под ним, могут не беспокоиться за себя и свой кусок. Пока они в системе и выполняют правила.

– Как он? – спросил Эдуард Петрович, позволив себе самую чуточку фамильярности. Впрочем, это искупалось проявлением преданности и уважения, беспокойства за жизнь и здоровье первого лица в стране.

– Нас с тобой переживет, – буркнул Сергей Сергеевич. – Слушай сюда. Первое. Надо проверить всех, кто имеет доступ. Куда угодно. В Кремль… тех, кто может подобраться близко к нам. Всех проверить, до последнего человека. Эта б… в кремлевский пул входила. Нас так завтра всех на воздух подымут.

На лице Эдуарда Петровича отобразилось понимание и живейшая готовность немедленно приступить к исполнению.

– Этим займется ФСБ… – остудил его порыв шеф, – это их дело. Пусть ж… от стула оторвут, а то только и знают, что бабло за границу переправлять да «крыши» ставить. Паразиты. Но если они что найдут – материал будет передан тебе. И ты отработаешь. Шум нам не нужен, все по-тихому сделаем…