В качестве примера скажем, что название Ханбалык — это тюркское (монгольское) прочтение названия нынешнего города Пекина. В переводе это означает «обитель хана». С другой стороны, старинное китайское название этого города — Даду, что значит «Великая столица» (в современном китайском языке это Бэйцзин, что значит «Северная столица»). А Марко Поло называл этот город Камбалу или Камбулук.

Получается, юный Марко Поло, ко всему прочему, оказался еще и очень восприимчивым к языкам, причем не к самым простым, сильно отличающимся от его родного.

В «Книге чудес света» читаем: «Был он умен и сметлив. За всё хорошее в нем да за способность великий хан был к нему милостив. Как увидел великий хан, что Марко человек умный, послал он его гонцом в такую страну, куда шесть месяцев ходу»{217}.

В данном случае речь идет об отдаленной местности Каражан (так выглядит тюркское название современной провинции Юньнань, находящейся на самом юге Китая). Эта территория действительно очень далеко от Ханбалыка, и правил там сын Хубилая, которого Марко Поло именует Когачином.

Зачем конкретно Марко Поло был послан в Каражан — неизвестно. Удивительно, но он вообще «нигде не раскрывает читателю, по каким именно делам направляли его в качестве доверенного лица хана Хубилая в течение тех семнадцати лет, которые он провел в Китае»{218}.

Согласно утверждению самого Марко Поло, Хубилай-хан решил испытать его в качестве посла. А для безопасности поездки он дал молодому венецианцу золотую пайцзу. Она имела 30 сантиметров в длину и 7 сантиметров в ширину, и на этом ханском «пропуске» была выбита надпись: «Властью вечного Неба, будь свято имя хана. Да будет убит тот, кто не почитает его»{219}. Обладание подобным предметом, как объясняет Лоуренс Бергрин, «означало, что Марко считался в Монгольской империи весьма важной особой и мог в полной мере пользоваться разветвленной сетью ханских гостиниц, а также его лошадьми и дорогами»{220}.

По всей видимости, Марко Поло сразу заметил, как жадно воспринимал Хубилай-хан различные сведения о подвластных ему землях. Он видел также, что великий хан терпеть не может, когда его посол возвращается в Ханбалык без какой-либо дополнительной информации, добытой помимо данных ему инструкций. И, скорее всего, он просто воспользовался этим и начал собирать эту самую информацию о любом месте, в которое попадал, а потом делиться своими наблюдениями с Хубилаем. И конечно же эти наблюдения стали потом основой для рассказов, которые, в свою очередь, превратились в базу для его книги. Но до этого было еще очень далеко. А пока же, как отмечает Генри Харт, «юноша справился с задачей блестяще и доставил своему владыке множество весьма интересных сведений»{221}.

Короче говоря, в «командировке» в далекий Каражан Марко Поло «дело сделал хорошо и толково»{222}.

В «Книге чудес света» читаем: «Пришел Марко из посольства, явился к великому хану и доложил ему обо всём, зачем ходил и толково выполнил, а потом стал рассказывать о всех новостях и обо всём, что видел по той дороге; рассказывал с толком, умно. Дивился и великий хан, и все, кто слушал его; молодец, говорили они между собой, востер не по летам; беспременно быть ему и мудрецом, и человеком важным»{223}.

Что же такого диковинного увидел Марко Поло по дороге в Каражан? Ответ на этот вопрос дает нам, например, привезенное из этой поездки следующее описание: «Водятся тут большие ужи и превеликие змеи. Всякий, глядя на них, дивится, и препротивно на них смотреть. Вот они какие, толстые да жирные: иной поистине в длину десять шагов, а в обхват десять пядей; то самые большие. Спереди, у головы, у них две ноги, лапы нет, а есть только когти, как у сокола или как у льва. Голова превеликая, а глаза побольше булки. Пасть такая большая, сразу человека может проглотить. Зубы у них большие, и так они велики да крепки, нет ни человека, ни зверя, чтобы их не боялся»{224}. Чудовища эти были конечно же не змеями, а крокодилами.

А еще Марко Поло подробно описал процесс охоты на крокодилов, особо подчеркивая, что их мясо почитается у местных жителей деликатесом: «Мясо этого змея, скажу вам, продается дорого; оно вкусно, и едят его охотно»{225}.

Итак, Каражан находился в шести месяцах пути от Ханбалыка.

Молодой Марко Поло в этой поездке не жалел усилий, ибо ему очень хотелось показать себя и выделиться среди других служащих Хубилай-хана. А те, как очень скоро выяснилось, возвращаясь из дальних командировок, не могли рассказать владыке ничего о тех землях, где они побывали. Хубилай-хан при этом сильно сердился и называл своих посланников невеждами.

Как мы уже говорили, быстро поняв суть ситуации, Марко Поло стал записывать всё, что ему удавалось увидеть и услышать, а по возвращении в деталях пересказывал это великому хану «Так, — пишет Лоуренс Бергрин, — родился Марко Поло — путешественник и рассказчик, удалец и бахвал, которого итальянцы с восхищением и издевкой нарекли “Il Milione” — Миллионом»{226}.

Сам же он считал себя добросовестным исполнителем порученного и беспристрастным хроникером. К сожалению, его путевые заметки не сохранились или сохранились в ограниченном количестве. Но многие подробности его поездок по стране настолько врезались ему в память, что он не забыл о них и через много лет.

В молодом Марко вдруг проснулся талант: он не просто многое примечал, но и оказался способен пересказать — красочно, в деталях, вызывая в воображении слушателя (а потом и читателя) представление о далеких неизведанных мирах, о «диковинах», как он сам потом выражался, представляя всё простым и понятным. Хубилай-хан был очень доволен.

Уверовав в собственные таланты, Марко Поло потом не жалел похвальных слов в свой адрес. В его книге (напомним, что в ней о нем говорится в третьем лице) он назван и умным, и сметливым, и вострым не по летам, и молодчиком, который дело делал хорошо и толково…

Короче говоря, уже после первой командировки стало ясно, что быстрая и успешная карьера при дворе Хубилай-хана ему гарантирована. А вот других подчиненных Хубилай-хана Марко стал раздражать. Для них он, естественно, был чужаком, неизвестно как добившимся фавора у их владыки.

И это, как мы понимаем, была отнюдь не белая зависть…

Естественно, для продвижения по служебной лестнице Марко Поло необходимо было быстро выучить язык. А это уже было проблемой, ибо монголы, несмотря на выдающиеся успехи в завоеваниях, не имели общего языка и единой письменности для управления своей огромной империей. Историки не зря отмечают, что при монгольском дворе наблюдалось настоящее «вавилонское смешение языков». Писцы вели дела и на монгольском, и на персидском, уйгурском, тангутском, китайском, тибетском и прочих языках. И это — не считая многочисленных наречий.