делать это быстрее, — Уходи! полподъезда уже разбудил.

— Что у тебя с лицом, Дань? Это Демьян? — Герман тоже начинает задавать вопросы. Только зачем? Всё, что от него требуется — это уйти.

— Пусти меня. Давай поговорим, — а вот это уже явный перебор. Я никому из них не верю.

Я отрицательно машу головой. Зря я это, конечно. От резкого движения перед глазами темнеет. Я хватаюсь за дверь.

— Сними цепочку, Дань. Я тебе помогу. Не время упираться. Ты сейчас в обморок грохнешься.

Умом я понимаю, что он говорит правду. Чувствую, как меня штормит. Если я сейчас и правда потеряю сознание, то что будет со мной? Может, Герман не настолько подонок и хотя бы вызовет скорую. С этой мыслью я все же скидываю цепочку.

И весьма вовремя. Потому что дальше погружаюсь в черноту.

Снова в реальность меня возвращает непереносимая вонь рядом с носом.

— Уберите, — прошу я неизвестно кого.

— Даниэла, вы слышите меня? — незнакомый голос настораживает. Хотя, для того, чтобы действительно беспокоиться, я еще не пришла в себя.

— Угу, — отвечаю, как могу.

— Я — врач, — на этих словах я разлепляю веки и вижу перед собой бородатое лицо, — Вы потеряли сознание. Мне нужно будет вас осмотреть.

— Вы со скорой? — спрашиваю я, хотя они одеты иначе.

— Нет, меня вызвал Герман Львович, — часть моего беспокойства проходит. Не будет лишней огласки.

Мы с доктором вдвоем в зале. Где сам Герман Львович непонятно. Вызвал врача и уехал?

Врач представляется, но я не в том состоянии, чтобы запоминать информацию. Он проводит осмотр. На вопрос, что случилось, отвечаю, что упала, в очередной раз убеждаясь, что я сама себя поставила в очень уязвимое положение. Одна правда потянет за собой другую, а огласка мне очень сильно навредит. Но доктор удовлетворяется моим ответом. Видимо, ему платят не за то, чтобы он задавал лишние вопросы.

К счастью, он меня уверяет, что это не сотрясение. Назначает необходимое лечение, говорит, что откроет мне больничный, и я смогу наблюдаться у них в медицинском центре. Мне это на руку.

Под конец осмотра в комнате появляется и сам Герман Львович. Ему врач передает лист с назначениями. Затем тот идет его провожать. Меня в который раз мучает вопрос, что он говорит жене о том, где пропадает. Или она у него настолько нелюбопытная?

Я лежу на диване, прикрыв глаза. Жду, когда уйдет доктор.

Герман возвращается в зал, подходит ко мне. Не хочу на него смотреть.

Но всё же глаза приходится открыть. Некоторое время мы молча переглядываемся.

— Герман, я благодарна тебе за помощь. Но сейчас я прошу тебя уйти. И мне бы не хотелось, чтобы ты еще приезжал.

Он хмыкает.

— Что произошло? Это тебя Демьян ударил? — последний вопрос продирает откровенным холодом. Плюс он делает вид, что не слышал того, что я ему сказала.

— Это неважно…

— Это важно! — возражает мне с напором.

— Оставь лист с назначениями. И уходи, — повторяю упрямо.

Герман снова хмыкает.

— Все мужики — козлы? — спрашивает с издевкой.

— А что — не так? — возмущенно отвечаю.

Мужчина задумчиво чешет бровь над левым глазом.

— Не знаю. Ладно, зай. Я сейчас доеду до аптеки, куплю всё, что назначил добрый доктор Айболит. Предлагаю, выяснение отношений отложить на потом.

— У нас нет никаких отношений! — повышаю голос.

— Пусть так… Но тебе нужно помощь. Тебе есть кому помочь?

Долго молчу. Смогу дозвониться до Жасмин или нет? Кого-то другого просить явно не стоит.

— Молчишь… Ладно. Пусть я — козел. Но помочь тебе некому. Я в аптеку поехал. Ключи в прихожей возьму. Не бойся, дубликат делать не буду.

Снова смеживаю веки. Спорить с Германом невозможно. Сейчас я не могу донести до него, что хочу, чтобы он исчез из моей жизни.

Но как только мне станет лучше, я обязательно это сделаю.

Глава 23

Даниэла

Герман возвращается с лекарствами, изучающе смотрит, но на просьбу уйти реагирует так, как надо — покидает мою квартиру. Правда, забирает мой телефон и переименовывает безымянный контакт своим именем. Я не спорю. Не вижу смысла. Звонить ему не буду. У него есть жена, семья, вот ей пусть и занимается.

С утра звоню на работу, предупреждаю, что заболела. Завуч не в восторге, но до этого я больничными не грешила, поэтому относится довольно лояльно. Учитывая ее характер, это просто замечательно. Конфликт с ней не пережил еще никто. Всем тем, кто отваживался, приходилось уволиться и искать себе новое место. Поэтому пополнять их ряды мне бы не хотелось.

Чувствую себя уже получше, поэтому разобравшись со своими обязанностями, набираю сестре. Снова и снова. Она не отвечает, телефон выключен. Или не в сети. Пью назначенные лекарства. Развожу бодягу и прикладываю к гематоме. Так синяк сойдет за пару-тройку дней.

Телефон звонит. Хватаю его в надежде, что это сестра.

Но надежда оказывается тщетной.

Это Герман. Не отвечаю. Мне не хочется лезть в чужую семью. На один эксперимент я уже пошла. И ничего положительного он мне ни принес. Ну, кроме осознания того простого факта, что я влюбилась в неподходящего мужчину. Но этот вывод можно было бы сделать и самой, просто остудив голову.

Телефон замолкает, для того чтобы тренькнуть сообщением: "Я сейчас приеду".

Это еще хуже.

Поэтому перезваниваю сама.

— Привет, — Герман куда-то едет, — Ты как?

— Привет, — человек ведет себя вежливо. Мне не стоит скатываться в хамство, — Нормально.

— Тебе что-то нужно? — всё по существу, ничего лишнего. Откуда тогда во мне такое чувство неловкости, будто я его из семьи увожу?

— Нет. Герман, я…

Он перебивает.

— То, что случилось между нами, это секс. Откровенный, классный секс, в котором нет ничего плохого. А вот поступок Демьяна — это уже за гранью, зай. Он не первый раз играет в эти игры и знает правила. И у тебя, зай, нет ни каких причин ждать такого поведения от меня. Это понятно?

— Понятно, — бормочу я растерянно. Как ему объяснить, что я-то не играю ни в какие игры? И не собираюсь этого делать. Что единственное, почему я позволила себя втянуть во всё это, это было доверие к Демьяну. Которое он не оправдал.

— Если что будет нужно — позвони или напиши. Сам не смогу, пришлю кого-нибудь.

Его уверенный тон и стремление решать проблемы подкупают. Хочется ощутить мужскую поддержку рядом. Но это всего лишь еще одна иллюзия. Мужчина — чужой муж. В семье его держат крепкие связи. Я не спросила, есть у него дети. Думаю, что