Показания японского пилота-нарушителя стали «детонатором» (но не единственным) для дальнейших событий на Дальнем Востоке. Уже через несколько дней после банального, в общем-то, пограничного инцидента в повышенную боевую готовность приводились армейские и пограничные войска, Тихоокеанский флот советского Дальнего Востока.

Одновременно с вооруженными провокациями на дальневосточных границах СССР японцы предприняли провокационные действия против сотрудников советского посольства в Японии. 1 августа был совершен налет на советское генеральное консульство в Тяньцзине. 17 и 27 августа японские власти организовали провокации против генерального консульства СССР в Шанхае. Антисоветская истерия в Японии особенно усилилась в период Брюссельской конференции (ноябрь 1937 года), а 21 ноября кумир японских военных кругов генерал Араки открыто выступил с призывом к войне против СССР.

В 1937 году сухопутные войска Японии состояли из 25 дивизий (1–3-я гвардейские, 1–20, 26, 101-я пехотные) расквартированных в метрополии, Маньчжурии (силы, эквивалентные 6 пехотным дивизиям, свыше 400 танков и до 300 самолетов), Корее (силы, эквивалентные 2 пехотным дивизиям) и Центральном Китае.

Военные силы, размещенные на территории собственно Японии, Сахалина и Курил, именовались Объединенной армией. На территории Маньчжурии дислоцировалась Квантунская армия со своим штабом, на территории Кореи — Корейская армия (подчиненная непосредственно командованию в метрополии), на территории Центрального Китая — Экспедиционная армия в Китае.

В апреле 1938 года советский полпред в Токио М. М. Славуцкий сообщил о новом резком увеличении военных расходов в Японии: «…утвержден огромный военный бюджет в 4886 млн иен, из коих армии — 3,5 млрд, флоту — один с лишним млрд и резервный фонд около 550 млн иен». По различным каналам приходили сведения о том, что японские сухопутные войска в Маньчжурии постоянно увеличивались численно.

8 апреля правительство СССР выступило с инициативой рассмотреть ряд накопившихся проблем, прежде всего пограничных, с Японией, по которым стороны не желали идти на взаимные уступки. Однако Токио по-прежнему стремился только к односторонним уступкам с советской стороны.

Обстановка на дальневосточной границе СССР накалялась с каждым днем. Опасность новой мировой войны становилась все более реальной.

Подготовка к агрессии. В Токио рассматривали захват Китая как преддверие большой войны против советского Союза. Показательно в этом отношении выступление начальника 2-го управления японского Генерального штаба генерала Т. Нагаты, в котором было сказано, что для войны против советского Союза «необходимо иметь в тылу 500 млн Китай, который должен стоять за японскими самураями как громадный рабочий батальон, и значительно повысить производственные мощности Японии и Маньчжурии».

К тому времени японский кабинет министров во главе с Коноэ уже одобрил оперативный план «Оцу» для действия на советской дальневосточной границе. Согласно этому плану, первоначально планировалось захватить города Уссурийск, Владивосток и Иман, а затем Хабаровск, Благовещенск и Куйбышевку-Восточную. Надлежало отсечь советскую Особую Дальневосточную армию от войск Забайкальского военного округа. Одновременно намечалось вторжение в Монголию.

В 30-е годы высшее японское командование уже имело выработанный план военного вторжения в Советский Союз по трем направлениям — восточному (приморскому), северному (амурскому) и западному (хинганскому). Генеральный штаб Японии и штаб размещенной в Маньчжурии Квантунской армии имели большие надежды на успешное осуществление этого плана. При этом императорский генералитет уповал на следующие факторы:

— в войне против СССР примут участие не только японские, но и маньчжурские войска;

— сражения в приграничных районах японские войска будут вести по внутренним операционным линиям, а советские — по внешним;

— разгром советских соединений будет осуществляться поодиночке в начальный период войны;

— советские базы ВВС будут быстро уничтожены, что устранит серьезную опасность с этой стороны;

— в кратчайший срок будет перерезана Транссибирская железнодорожная магистраль, которая расположена в непосредственной близости от Маньчжурии;

— по сравнению с прежним периодом появилась возможность составить конкретные планы операций и проводить детальную подготовку к их осуществлению.

К предстоящим боям против вооруженных сил СССР в Японии готовились заранее и обстоятельно. В 1933 году в Токио издается с предисловием тогдашнего военного министра Садао Араки секретная брошюра для пользования только офицерского состава армии. Ее название говорило само за себя — «Красная армия и способы борьбы с ней».

Японская императорская армия готовилась по новым уставам, принятым в 1929 году. В них был учтен опыт Первой мировой войны и последующих военных конфликтов. В армии была принята групповая тактика, хотя она все еще продолжала тяготеть к линейным порядкам и к густым построениям.

Шло быстрое насыщение армии современной боевой техникой и техническими средствами вооруженной борьбы. Применение авиации соответствовало высоте современных требований. Однако танки использовались только для непосредственной поддержки наступающей пехоты, но не для глубокого прорыва в глубь обороны противника. Шла проработка действий моторизованных и мотомеханизированных войск.

В феврале 1935 года одна танковая рота из состава смешанной механизированной бригады с 10 средними танками Тип 89, одним легким танком Тип 95 «Ха-го» и 3 танкетками «Те-ке» получила приказ провести испытания танков на предмет ведения боевых действий в зимних условиях. Танки в сопровождении двух пехотных рот на 60 грузовых машинах, одного артиллерийского дивизиона в составе четырех 75-мм орудий Тип 90 на мехтяге, инженерного взвода на 5 грузовиках, должны были пересечь плоскогорье Хингана. При температуре -25 °C и покрове снега толщиной в 20 см колонне предстояло пройти 250 км. Вскоре после начала марша график движения стал нарушаться из-за сломавшейся техники и замерзших экипажей. Всей колонне удалось пройти только 100 км, и только 2 танка завершили 250-км марш. Это неудачное предприятие способствовало формированию мнения японского командования о невозможности использования бронетанковых сил в зимний период. Поэтому было решено отвести бронетанковое соединение от границ СССР и использовать танки в более теплых центральных районах Китая.

Императорская армия воспитывалась в наступательном духе. Оборона признавалась скорее злом, которого всемерно следовало избегать, — отсюда просматривалось некоторое пренебрежение армейского начальства к вопросам обороны и к ее фортификационному, инженерному обеспечению. Шанхайская операция японской армии, проведенная в марте 1932 года, хорошо высветила этот недостаток в армейской боевой подготовке.

Однако японское военное искусство выигрывало в другом: ведении встречного боя, умении совершать быстрые переходы, способности войск действовать в любых условиях местности, днем и ночью. Японского солдата-пехотинца учили совершать форсированные переходы по 50–60 км в день. Большая ставка делалась на внезапность наступательных действий, умение отрываться от преследующего противника и навязывать ему свою инициативу в ходе боя.