Ещё одно совпадение?

Издёвка судьбы…

Или нелепое стечение обстоятельств?

Нет…

Я встречаю Кая по пути в доки, где располагается офис отца. Никакого совпадения или злого рока судьбы тут вовсе нет. Зато есть долбанная закономерность причины и следствия.

Так или иначе, всё равно бы познакомились…

Тем временем на мои слова водитель ударяет по тормозам. Внедорожник встаёт колом прямо посреди дороги. Но не успеваю я испугаться одного столь резкого манёвра, как следует ещё и другой.

– Ошибка? – язвительно отзывается Кай, обхватывая ладонью мои скулы, сдавливая на грани с болью. – Ты, мать твою, назвала убийство моих родителей – херовой ошибкой? – уточняет вкрадчивым зловещим тоном, потянув на себя.

Едва не падаю. На него. Удерживаю равновесие благодаря тому, что успеваю выставить перед собой руку, которая теперь упирается в мужское плечо. Последнее спокойствия тоже не добавляет, ведь в таком положении особенно остро ощущается, насколько же силён и зол находящийся напротив, словно к раскалённому камню прикасаюсь, не к живому человеку. Дышит тяжело и шумно. Смотрит с таким гневом, будто не кто-то там в прошлом, это всё я сама совершаю, в том числе и мать его жизни лишаю, прямо здесь и сейчас.

– Я говорю о том, что это не может быть мой отец. Ты заблуждается, – произношу тихо, борясь с желанием отодвинуться назад и освободиться от чужой хватки. – Он не мог такое сделать. Это всё… – не договариваю.

Его пальцы давят на челюсть слишком сильно. На этот раз мне в самом деле больно. А бороться со взбешённым мужчиной, который превышает мои физические данные раза в два или три – полнейшая глупость. На ночной дороге кроме нас с ним нет никого.

– Мог. Сделал. Доказано. Смирись. И заткнись, – чеканит, разделяя зловещими паузами, Кай. – Или я сам тебя заткну, – не просто отпускает, отталкивает, от чего я вжимаюсь спиной между дверцей и боковым краем сиденья.

Идея призвать его к благоразумию терпит крах. Обидные слова ранят гораздо глубже, нежели я должна воспринимать. В самом деле замолкаю, размышляя над заново открывшимися фактами, которые сверлят мой мозг, похлеще раскалённого сверла, и я глотаю всю свою обиду, запихивая её как можно глубже, в закрома разума. Машина снова трогается с места. Едем мы в сторону центра. Не так уж и долго. А останавливаемся зачем-то у аптеки. Водитель выходит, так и не проронив ни слова. Оставляет меня внутри запертого салона, так что слабо вспыхнувшая идея свалить от бешеного мужика тоже летит к чертям.

Да и…

Всё равно ж найдёт.

Если всё в самом деле обстоит так, как он говорит…

Есть ли у меня хоть шанс?

Напрашивающийся ответ даже самой себе озвучивать не хочется, словно если хотя бы подумаю, станет реальностью. Далеко не самой радужной и позитивной. Вероятнее, ещё хуже, чем уже существует.

Но…

– Зачем я тебе? – озвучиваю, едва Кай возвращается обратно, открыв дверцу с моей стороны, швырнув в меня два аптечных пакета. – Зачем ты меня увёз? Что ты собираешься делать? Собираешься в очередной раз насолить моему отцу? На этот раз с моей помощью, да? Не выйдет. Я не стану играть в твои садистские игры, даже не рассчитывай. Не знаю, на что ты надеешься, но это всё какое-то сплошное сумасшествие, – осознаю, что мой словесный поток куда обильнее, нежели я рассчитываю изначально, поэтому делаю над собой усилие и быстренько закругляюсь: – Ты ведь не серьёзно это всё, да?

Не могу не спросить. Особенно последнее. Даже если услышать правду будет пострашнее многого другого, что могло бы случиться в моей жизни. Хотя неспроста говорят, порой, неведение – благо. Внутри по-прежнему какой-то особенно идиотской части меня теплится жалкая надежда на то, что происходящее вокруг – лишь дурной сон, срочно нужно проснуться, и тогда всё закончится.

Ага, как же…

Вот и по части содержимого его покупок происходит то же самое. Внутри первого же раскрывшегося в кратком полёте пакета такое количество и разнообразие средств контрацепции, что, сдаётся, озвучивать вслух то, что он собирается со мной делать и зачем забрал – уже не обязательно, всё-таки я не настолько недогадливая. А помимо этого ещё и мазь. Восстанавливающая. От синяков и ушибов. А также смазка. И последние два пункта из общего списка имеющегося меня действительно пугают. Как и последующее холодное и безразличное:

– Надеюсь, сосёшь ты столь же виртуозно, как болтаешь.

Если и нахожусь с подходящим ответом на такое откровенное хамство, всё равно не озвучиваю. Язык будто к нёбу прилипает, а в горле позорно пересыхает, стоит ему придвинуться ко мне ближе и взять за руку. Вопреки всем закономерным ожиданиям, аккуратно, почти бережно. Сперва разворачивает мою ладонь внутренней стороной вверх, затем открывает другой прихваченный из аптеки пакет. Там – дезинфицирующий раствор и стерильные салфетки, которыми он… обрабатывает мои руки. Сперва левую. Затем правую. Да с такой хмурой сосредоточенностью, словно это нечто важное и необходимое, нельзя напортачить. В первые мгновения я даже теряюсь от такого своеобразного проявления заботы. Хотя в последующие собственный разум услужливо подсовывает ехидную подсказку: “Это чтоб будущий отсос случился в надлежащем качестве, а не потому, что ему не всё равно, что с тобой будет”.

Вот и стараюсь думать о чём угодно, но только не о происходящем. Хотя мысли то и дело предательски соскальзывают к тому, как же горячо и ярко ощущается каждое его новое прикосновение. И особенно остро, когда чужие ладони отпускают мои, но лишь затем, чтобы обхватить за бёдра, одним уверенным рывком разворачивая в направлении мужчины.

Ох ты ж!

Вырвавшийся следом мой выдох – слишком шумный, не остаётся незамеченным. Кай так и не отпускает. Наоборот, его пальцы лишь сильнее впиваются. А поднятый на меня тёмный взор будто и вовсе мне в голову забирается, столь пристально и дотошно смотрит, будто отпечаток в моих мозгах оставить собирается. Ощущение возникшего напряжения буквально зашкаливает. Как назло, я не могу придумать ровным счётом ничего, что помогло бы с этим справиться. Вот и:

– Дальше я могу сама, – единственное, с чем нахожусь.

И тут же прикусываю себе язык. Ведь если все его манипуляции призваны к тому, чтобы стереть следы моего недавнего падения, когда я вываливаюсь из машины во дворе своего дома, тогда, должно быть, ему стоит сосредоточиться на ссадинах в районе моих колен, а не продолжать пристально смотреть на меня. И уж точно в таком случае его ладони не должны плавно двигаться вдоль моих бёдер всё выше и выше, замирая всего на секунду у края подола платья, прежде чем забраться под него.

Весь кислород враз в моих