Чтобы подстраховаться, они все стали ежедневно принимать по небольшой дозе хинина.

Теперь их способом передвижения должны были стать нетесаные лодки, на которые Томас уже давно был готов пересесть. Они взяли два больших каноэ, на каждом из них было по небольшой кабинке, служившей укрытием: здесь висели гамаки и хранились вещи — снаряжение и продовольствие. Утром в день отправления прибыл Антонио с ящиками соли и инструментами.

— Ничего себе! — воскликнул Эрни. — Зачем нам столько соли? Не пойдем ли мы с ней ко дну?

— Мы ее продадим, — пророкотал Антонио. — Еще спасибо скажете, когда будете есть свежих цыплят.

— Я бы лучше попробовал на вкус мясо обитателей джунглей, — ответил Эрни. Он слегка подтолкнул локтем Томаса, — Ленивца и обезьяны, Томас. Я слышал, они очень вкусные.

Томас насупился, и даже Джордж не сдержал улыбки.

— Держу пари, Джон перепробовал их всех, — сказал Джордж.

Джон, помогавший Пауло грузить ящики на каноэ, сделал передышку. Утер лоб рукавом.

— Ну, ленивцев я не пробовал, но обезьян ел, все правильно, да и змей тоже. В таком месте, как это, голодать не придется.

— Да, — сказал Джордж, — полагаю, тебе не привыкать питаться всякой дрянью, что только под руку попадется.

Он взмахнул в сторону Джона носовым платком, прежде чем уложить его на тыльную часть шеи. Джон отвернулся от него и продолжил работать, но Томас заметил, как Эрни перемигнулся с Джорджем. Им двоим было явно весело, однако Томас не имел ни малейшего желания участвовать в этих играх.

— Давай сюда, — сказал он и наклонился, чтобы помочь Джону перетащить большой ящик с книгами.

«Ящик Джорджа», — отметил он про себя и крепче подхватил ящик, когда они переносили его через полоску воды между пристанью и лодкой, — на тот случай, если Джону вздумается его уронить. На мгновение они встретились взглядами, и в глазах Джона он прочел все, что хотел сказать этот сильный человек. Рубашка на нем была расстегнута, пот ручьями струился по шее и стекал в спутанные темные волосы на груди — потом Джон смоет все в реке. Внезапно Томасу открылось, что таится за энергичной манерой плавания, которую он заметил у товарища, — таким образом великан очищался от недобрых чувств, чтобы каждое утро вновь и вновь находить в себе силы работать рядом с теми двумя, которые его не уважают.

— Спасибо тебе, Томас, — сказал Джон, когда последний ящик исчез внутри кабинок.

Они оба посмотрели на остальных двоих, которые стояли на пристани и разговаривали. Джордж отмахивался рукой от назойливой пчелы-камешцицы, а Эрни, как обычно, курил. Томас подошел к ним, и Эрни поднял на него глаза.

— Неужели они уже закончили? О, чудесно. Значит, дело за нами? Пора идти?

Он швырнул окурок в реку и достал из кармана свою плоскую серебряную фляжку.

— Выпьем за наше отплытие?

Он отпил немного, затем передал сосуд Джорджу, который сразу всучил его Томасу, даже не пригубив.

Содержимое фляжки имело незнакомый сильный запах, напоминавший керосин, а когда Томас опрокинул его в себя, ему обожгло глотку и остался горький привкус во рту. Он поморщился.

— Что это?

Эрни хохотнул и забрал фляжку, не предлагая ее Джону, который стоял немного поодаль, устремив взгляд на реку.

— Это кашаса, местный спирт. Сделан из сахара. Уверен, желудок твой вряд ли обрадуется, но это все, чем я сумел разжиться. Индейцы, те просто питают страсть к этому зелью: дашь его — они сделают для тебя все, что угодно.

Джон негромко кашлянул и широким шагом отошел прочь. Эрни, глядя ему вслед, добавил чуть ли не мечтательно:

— У меня его хватит, чтобы нам продержаться до Манауса, а там мы найдем самый лучший бренди — из тех, что делают в Европе.

Основательно груженные каноэ опасно накренились, как только путешественники достигли бурного пространства реки — в том месте, где она поворачивает к югу. Только умелые действия команды позволили сохранить лодки на плаву — не перевернуться и не растерять драгоценное снаряжение, необходимое для сбора и консервации материалов. Томас старался сидеть спокойно, но всякий раз, когда каноэ кренилось в ту или другую сторону, вскрикивал и крепко цеплялся за борт одной рукой, а другой — прижимал к груди кожаный саквояж, в котором хранились журналы и дневники, а также письма Софи.

Участники экспедиции не собирались углубляться далеко в джунгли: Антонио наметил одну площадку, где они могли бы остановиться, — не используемое ныне поселение сборщиков каучука. Туда можно добраться менее чем за два дня, и при благоприятных условиях они будут на месте уже к полудню следующего дня. Всего планировалось пробыть там лишь пару недель — смотря как повезет. В том случае, если вдруг что-то пойдет не так или сбор материалов окажется непродуктивным, они смогут запросто вернуться в Сантарем. Каждый приток Амазонки открывал перед ними свой особый растительный и животный мир, и ученые были воодушевлены разнообразием особей, что предлагались им для исследований; если бы они отправились сразу же в Манаус по Риу-Негру, коллекция собранных материалов была бы неполной.

Один раз, после жесточайшего ветра, они остановились у небольшой деревушки, чтобы прийти в себя и избавиться от чрезмерного груза. Томас догадывался, что Антонио набрал слишком много вещей для того, чтобы впоследствии их продать и получить прибыль, но держал эти мысли при себе. Он убеждал себя, что его спутник просто не учел всей увесистости снаряжения для исследований.

Экспедицию с любопытством встретили жители поселения — среди них были и индейцы, и мамелюки, в чьих жилах текла индейская и европейская кровь. В поселении всем заправлял капитан Артуро — португальский моряк, который приплыл сюда лет десять тому назад и так здесь и остался. Он пригласил англичан на ужин, приготовленный его индейской женой. Томас, с любопытством наблюдал за тем, как смуглые, с золотистой кожей, ребятишки вереницей подходили к отцу, пожелать спокойной ночи, — самых маленьких он поднимал над головой и целовал в обе щечки. Те, что постарше, довольствовались поцелуем в лоб и молча разглядывали гостей. После ужина капитан выставил бутылку местного спирта из корня мандиоки, а Джордж и Джон, извинившись, вернулись в каноэ, к своим гамакам.

— Рад, что среди вас нашлись настоящие мужчины, готовые ко мне присоединиться, — пошутил капитан. — Хотя тебе… — Он прищурился и наставил на Томаса указательный палец, как будто целился из ружья. — Тебе, похоже, надо хорошенько выпить и повеселиться! Смотрю я на тебя — такого юного и непорочного. Жизни-то еще не видел, а? Нежный ты какой-то!

При этих словах он засмеялся, и Эрни его поддержал. Томас улыбнулся и поерзал на сиденье. Капитан продолжил свою речь:

— Ну что, джунгли тебя еще не замучили? Не надоело здесь? На вид ты из тех, кому быстро все надоедает.

— Нет, — сказал Томас. — Никому из нас пока не надоело.