— Около полугода. Я так думаю…

Примерно столько же, сколько и мы.

— Хорошо, спасибо. Теперь еще один. Живет ли здесь высокий дядя с каштановыми волосами и в черном балахоне?

— Я таких не знаю. Хотя сегодня видела похожего…

— Ясно, спасибо, — я пригрозил ей пальцем, — Так, защищай свою глупую старшую сестренку! Обещаешь мне?

Эри хихикнула:

— Обещаю!

Я улыбнулся. Что же, по крайней мере, я что-то узнал. Рондо, судя по всему, был не против уйти без Элен. У него всегда было свое отличное мнение на любой вопрос. Позже обязательно поинтересуюсь у него, почему ему так плевать. Ни слова я больше не сказал Элен. Во мне засела жуткая обида, сродни предательству. В спине у меня не торчал кинжал, но в сердце, пожалуй, был именно он.

Мы нашли Альтера в добром здравии у входа. Казалось, он никогда не знал такую женщину, как Эленмер. Вот и славно. Осталось только обрадовать Вивай, что больше у нее нет конкурентов. Где она, к слову? Стояла уже глубокая ночь, большинство людей отдыхало в своих домах, пока какая-то часть продолжала пить и гулять. Я решил сам поискать ее, оставив Альтера и Рондо собирать вещи. Раз у нас была такая возможность, нужно было взять с собой как можно больше даров, оставленных Смертью этим несчастным людям на краю мироздания.

Под вывеской «Всего понемногу» стояла с грустным видом девушка. Я сразу узнал в ней родственницу Рондо. Это она нашла его ранее, и именно ее он убил много лет назад. Красива, как апрель… или май.

— Вы же друг Рондо? Верно? Я видела вас вместе… — голосок тонкий-тонкий, почти воздушный.

— Верно.

— Не могли бы вы ему кое-что передать? — девушка протянула мне свернутую записку, обмотанную серебряной цепью с кулоном в форме звезды. — Но только не сейчас… Когда будете далеко отсюда.

— Почему же, леди, вы сами не сделаете этого? И почему нужно сделать это позже? — я вытащил из ее крепкой хватки записку и кулон.

— Здесь нет никакого дурного помысла, я просто хочу, чтобы успокоилась его душа, — девушка сложила руки в молитве, а в глазах ее белели черные бусинки, — Если он прочтет письмо сейчас, то наверняка захочет остаться. Я не хочу удерживать его. Я верю, что он обретет счастье, если продолжит путь.

— А что с ним бы случилось, если бы он остался?

— Я не знаю… мы живем здесь уже давно и не задаемся лишними вопросами. Просто радуемся тому, что у наших жизней появилось продолжение.

— Ясно. Я передам. Спасибо.

Она поклонилась мне. Все время за нами наблюдал из-за угла какой-то паренек. Наверняка тот самый ни в чем неповинный ухажер, которого казнили вместо Рондо.

Опросив половину деревни, я смог разузнать, где засела со своей родней чертовка Вивай. Дом этот был самым роскошный в деревне, что в который раз подтвердило мои догадки о происхождении нашей неритки. Фасад был украшен кустящимися люпинами, а на подоконниках цвели фиалки. И тут я сообразил кое-что. Я вернулся назад и прикупил у центрального перекрестка цветов у спящей торговки. Взял корзинку с фиолетовыми гортензиями и положил вместо нее свою серебряную цепочку, которую нашел в доме снов.

Если придется ее уговаривать, делать это стоит по-кавалерски. Девушка не видела своих родителей много лет. Из-за их внезапной кончины она страдала долгие годы и лелеяла в колыбели сознания мечту о мести. Готова ли она отказаться от того, к чему стремилась всю жизнь, когда к ней вернется отнятое судьбой? Я бы отказался. Принципы, устои, постулаты, обещания, надежды, вера — все эти вещи просто наша выдумка. Взяв эти цветы, я положил на их место серебро. Просто забрать то, что тебе нужно — все равно, что обокрасть мертвеца. На войне нам часто представлялась ситуация так поступить. Но ни я, ни мой отряд не делали этого. Возможно, кто-то бы мог прожить чуть дольше, если бы не мой принцип, если бы не моя сделка с совестью. Сейчас же все просто. Мне нужны цветы, но не нужно серебро. Вот и нет никаких проблем… Если только торговка жива. А ведь она мертва! Мертва и все тут! Получается, прежде чем забрать у мертвеца тельняшку, я сунул ему горсть монет. Какой ему прок от этих монет? Тем более, что я почти уверен, что все здесь скоро…

На стук никто не отозвался. Мне уже начало это надоедать. Я спрятал цветы за спину и снова уведомил о своем прибытии.

…

Ладно, я вхожу. Надеюсь, Вивай уже перестала плакать, а родители достаточно ее утешили.

…

В просторном помещении весело множество картин. Все они были написаны на сюжеты реально происходящих исторических событий. В углу, под чучелом оленя висела совсем свежая, описывающая битву при Орилее, в которой я участвовал. И что же, как участник, я могу ответственно вам заявить, что художник выплеснул при помощи кистей на полотно полную ложь. На картине была изображена победа Шордана.

Дальше — просторная комната для гостей. В ней я заприметил дорогой диван, на котором сохранились пятна крови. Кожа, покрытая жидкостью жизни, переливалась на свету масляного канделябра. Я обхватил пальцами рукоять меча. Готовясь к худшему, я скользнул по бордовому ковру и приоткрыл дверь в трапезную.

Завтра будет важный поединок. Ночь. У тебя в кармане немного денег, как раз, чтобы купить пинту-две пива. Нужно немного успокоиться. Выпить. Трактирщик подает тебе счастливые кружки. Ты берешь их и с довольным видом шагаешь к своему столу, побитому и ссохшемуся… На тебя случайно наталкивается ребенок, и ты проливаешь свой драгоценный ужин. Он извинился и убежал. Но что тебе от его извинений?.. Ты сидишь печальный за столом, а потом найдя в себе силы, идешь домой. И вот в тебе просыпается крупица радости. На самом деле, все хорошо. Придешь рано домой, ляжешь спать. Ты проснешься без похмелья, полный сил и раздраженный. То, что нужно для боя. Оставишь очередного урода дрочить бороду и точить зубы. Так у нас в юсдисфале говорят про проигравших! А на вырученные деньги загуляешь на неделю. Снимешь Мартин, да хоть вместе с Рьямой и будешь всю ночь веселиться, пока барабанщик в сердце стучит и лучник в члене стреляет! Но сегодня, да… без выпивки. Ты прости уж жизнь, она всегда хочет как лучше. Вот они, радость и горе слитые воедино…

Радость и горе. Радостно и горестно было видеть убитых мать и отца Вивай.

Они лежали на полу в луже крови, проткнутые