– Бегло.

– Контрольные номера не соответствуют.

– Что? Какие контрольные номера? О чем вы говорите?

– Номер документа, где говорится о моем искусственном оплодотворении, не совпадает с контрольным номером на разрешении, на котором Барри подделал подпись Итана.

– Хорошо, я сейчас посмотрю, – спокойно сказал Уоллис.

Она услышала шелест бумаг.

– Не знаю, Саванна. Номер, напечатанный с помощью компьютера, не вызывает сомнений.

– Я сомневаюсь относительно номера, который написан от руки.

– Понимаю, почему. Давно не видел такого плохого почерка.

– Итак, что вы думаете?

– Я думаю, раз Барри говорит, что он отдал клинике для использования сперму Итана в день, когда вы забеременели, то именно так все и случилось.

– Барри не говорил, что использовал сперму Итана. Он уехал раньше, чем смог что-либо сказать. – На последней странице Саванна ясно увидела написанную от руки цифру «восемь». – Уоллис, этот номер – не «три».

– А номер Итана, который напечатан с помощью компьютера, – это явно «три». Но, Саванна, эту форму заполнили в процедурной. В гуще дел лаборант мог совершить ошибку.

Саванна нервно сглотнула.

– Или они могли использовать донора, на которого я составила запрос сначала. Итана я выбрала не первым. Я уже оформила все документы, когда Барри сказал мне, что у них появился новый донор, с гораздо лучшей биографией, и в последнюю минуту дал мне заполнить другой бланк. Брат сказал мне, чтобы я не беспокоилась из-за того, что документ просрочен, он поместит его в мое дело. Что, если он этого не сделал? Уоллис терпеливо сказал:

– Хорошо, я понимаю, почему вы беспокоитесь, но, чтобы получить ордер на арест вашего брата, полицейские, прокурор округа и судья должны были просмотреть эти формы. Если они думают, что эта цифра – «три», то я думаю, что эта цифра – «три», и вы должны думать, что эта цифра – «три».

– Я не могу.

– Саванна…

– Мистер Джеффриз, мой брак с Итаном Маккензи основан на подделке и краже. Неужели вы хотите, чтобы я продолжала жить в браке, который основан на возможной ошибке?

– Вы думаете, что кто-то совершил ошибку?

– Возможно, кто-то дал ход моему первому заявлению. Я должна это проверить.

– Хорошо. Я сделаю несколько звонков. С вами все будет в порядке?

– Да.

У нее дрожал голос.

Уоллис попытался ее утешить. Потом она повесила трубку, поднялась и начала ходить взад и вперед, обхватив себя руками.

Если это не ребенок Итана, их браку пришел конец. Итан поступит точно так же, как Дру. Когда он обнаружит, что этот ребенок – не его, она станет ему не нужна.

Саванна запретила себе так думать, но не могла избавиться от этой мысли.

Она уселась за письменный стол. Ей хотелось заплакать, но она не могла. Ей было слишком страшно.

Но Уоллис сказал, что, возможно, беспокоиться не о чем. Через несколько часов она узнает правду, и тогда, может быть, будет смеяться над своим волнением и подозрительностью… или будет плакать. Может быть, кричать. Вероятно, она убежит. Но сейчас ей оставалось только ждать.

Пробило три часа, но Уоллис так и не позвонил. Поэтому Саванна позвонила ему сама и спокойно напомнила, что должна что-то сказать Итану, когда он в четыре часа вернется домой. Но у нее бешено колотилось сердце.

Уоллис сказал ей, что клинике может понадобиться несколько дней, чтобы выяснить, что произошло.

– Саванна, как ваш адвокат я вам советую ничего не говорить мистеру Маккензи, пока мы не узнаем что-то конкретное. Более того, я думаю, что вы напрасно паникуете.

– Я не знаю…

– Именно, не знаете. У вас есть только подозрение.

Уверенный голос Уоллиса несколько успокоил Саванну. Но она знала, что в этой ситуации неправильно все. Ее брат, которому обычно можно было доверять, подделал подпись и совершил кражу. Мужчина, который за два года – когда она у него работала – не посмотрел на нее даже двух раз, внезапно попросил ее выйти за него замуж. Ей нужно все тщательно проверить!

Саванна повесила трубку и откинулась на спинку высокого кожаного кресла. Но прежде чем она успела перевести дыхание, в кабинет вошел Итан.

– Что-то ты рано.

– Да, сегодня немного пораньше. – Итан подошел к Саванне и поцеловал ее в лоб, потом поднял с кресла и заключил в объятия. – Вчера у нас был важный день, и я немного переволновался. Поэтому и держался так молчаливо сегодня утром. Извини, что уехал не позавтракав. Мне жаль…

Он говорил, с нежностью глядя на Саванну. Она тоже пожалела, что он уехал не позавтракав. Пожалела, что он вообще уехал. Что позвонил Уоллис. Что она просмотрела документы… черт возьми, она пожалела, что попросила их прислать!

Возможно, Уоллис прав: она паникует, потому что ей страшно. Незачем пугать Итана.

Если ребенок от него, она не просто хотела продолжать их отношения, им было нужно продолжать эти отношения. Но если ребенок не от него, она останется в одиночестве.

Опять.

Потому что она знала: Итан ее не любит. Он любит мать его ребенка, а она может ею и не быть.

За обедом Саванна опять пыталась убедить себя в том, что Уоллис прав. Если полицейские и прокурор округа не подвергли сомнению эту цифру, кто она такая, чтобы сомневаться?

Но когда они с Итаном пришли в детскую, чтобы посмотреть, как идут дела, и начали говорить о ребенке, Саванне снова стало страшно. Как она может говорить о ребенке и делать вид, что все в порядке, когда это, может быть, совсем не так?

– Если это мальчик, мне, вероятно, придется работать в два раза меньше.

Саванна заставила себя рассмеяться.

– В два раза?

– Я часто слышу, как люди у меня на работе жалуются, что им не хватает времени ходить на все спортивные соревнования своих сыновей. – Итан обнял Саванну за талию. – А поскольку у нас есть деньги, я подумал, что мне незачем так много работать. Буду и дальше сотрудничать с Хилтоном, но как консультант, а не штатный юрисконсульт.

Саванна снова рассмеялась.

– Я думаю, ты делишь шкуру неубитого медведя. Этот ребенок даже еще не родился, а ты уже собираешься меньше работать, чтобы ходить на футбольные матчи.

– Я не хочу терять даже минуту.

Это было слишком очевидно. Может быть, Итан и любит ее, но, прежде всего как мать его ребенка.

И что, если это не его ребенок? В замешательстве качая головой, она высвободилась из его объятий и подошла к окну.