все времена делились на касты, — философски прогудел здоровяк и добавил: — А вон и ректор появился.

На трибуну действительно вышел седовласый крепкий старик в золотом кителе. Он взял микрофон и начал свою речь, пронизанную патриотизмом и жуткими помехами. Близость Пустоши уже давала свои плоды. Потому аппаратура и сбоила.

Я его не слушал, а искал взглядом Эдуарда. И нашёл. Он стоял в первом ряду, выпрямив спину и гордо вскинув подбородок.

Долматов оказался крупнее Александра, хотя он был на год младше него. Но ничего… я ещё приведу в порядок это тело.

Эдуард словно почувствовал мой взор и повернул голову. Наши взгляды встретились, и будто где-то на самой грани слышимости раздался звон стальных клинков.

Во взгляде Долматова закипела такая ненависть, в которой можно было легко свариться. Однако я лишь презрительно усмехнулся, без какой-либо дрожи выдержав тяжёлый ломающий взор смертного щенка.

Кажется, моя реакция смутила его. Он озадаченно нахмурился, но уже в следующий миг многообещающе оскалился и отвернулся.

Видать, каждый из нас сейчас подумал, что его противник не переживёт и первые полгода в академии.

Отлично, меня ждёт замечательная забава! Только бы Маммона мне не помешала. Я до сих пор не понимаю, почему она пыталась убить меня. Нужно держать ухо востро.

— … Желаю вам всем удачи! — ворвались в мои мысли слова ректора, поднявшего сжатый кулак.

— Теперь пойдём заселяться, — проронил Румянцев, радостно блестя глазами.

И он оказался прав.

Мы забрали из главного корпуса наши вещи, получили направление в общежитие номер четыре и пошли в самый дальний конец территории академии, куда не ступала нога обычного посетителя. Там нас поджидало трёхэтажное серое здание с кое-где отвалившейся штукатуркой.

— Я как-то так себе тюрьму представлял, — с неприятным изумлением прогудел здоровяк.

— А чего вы хотели? — сказал один из новичков, проходя мимо нас. — Мы же «мясо».

— Что значит «мясо»? — удивлённо спросил у него другой юнец.

— А ты посмотри, кого сюда заселяют. Сплошь неродовитые бедные дворяне, — невесело сказал первый, пробежавшись взглядом по людям, втягивающимся в здание. — Я сам местный, поэтому хорошо знаю, что в академии кадеты делятся на четыре категории: «элита», «середнячки», «мясо» и «девушки». И эти категории живут в своих общежитиях. Девушек берегут и готовят к работе с бумагами или в санчастях. «Элиту» без особой нужды в Пустошь не выводят, а то ведь их папочки могут и скандал устроить, если сыночки пальчики прищемят. «Середнячки» — ни то ни сё. А мы с вами, господа, рядовые, пехота, посему среди «мяса» самая высокая смертность.

— Поздравляю, Доброслав, с исполнением твоей мечты, — иронично похлопал я по плечу озадаченного парня и указал на вход. — Прошу, не стесняйся, заходи. Ты же об этом грезил.

— М-да-а, — промычал он, пригнул голову и проник в здание.

Внутри царил рассеянный солнечный свет, падающий на обшарпанные полы, которые легко могли одарить занозой. Выкрашенные синей краской стены дышали неприятным холодом, а на потолке змеились трещины.

Да ещё нам сказали, что жить придётся аж по четыре человека в одной комнате.

Но ничего не поделаешь, пришлось идти на последний этаж, куда и заселяли новичков. Первые же два этажа занимали старшие курсы и хозяйственные помещения.

— Да-а, номера тут хромают на обе ноги. Максимум одна звезда. Ещё и обслуживания наверняка нет. И район непрестижный, — саркастически заключил я, оглядев комнату.

К тому же за окном возвышалась Стена, закрывающая весь обзор.

— Ну хоть нам разрешили самим выбрать с кем жить, — попытался найти что-то хорошее Румянцев и бросил сумки на нижний «этаж» одной из двухъярусных коек.

— Благодетели, — желчно выдал я, прикидывая, как бы улучшить свои жилищные условия.

Эта убогая комнатка мне совсем не нравилась. Ни телевизора, ни холодильника. И ведь Громов наверняка всё это знал, но ничего мне не сказал. Старый жук. Боялся, что я взбрыкну, потому и смолчал?

— Пойду проверю местный душ и уборные, — проговорил Доброслав и скрылся с глаз долой.

— Мыло там не роняй! — крикнул я ему вдогонку.

Спустя несколько секунд в комнату заглянул невысокий хлипкий коротышка с острым носом и круглыми совиными глазами. Они придавали ему испуганный вид, будто он за каждым углом ожидал увидеть Марену.

— Здорова! — приподнято выдохнул незнакомец, улыбаясь лягушачьим ртом. — Есть тут свободные места?

— А ты не храпишь? Не буйный? Во сне не ходишь?

— Нет, ничего такого.

— Тогда забирай верхний ярус вон той койки, — решил я, прикинув, что этот задохлик в качестве соседа не создаст мне проблем.

— Алексей Стрижов из Екатеринограда, — представился он, закинув вещи на койку.

— Александр Громов, местный, — пожал я его узкую ладонь.

— А я ваш новый старший брат, — издевательски выдал ввалившийся в комнату крупный парень в кителе с нашивками второго курса.

Ещё трое таких же персонажей ухмылялись в коридоре.

— А что должны делать братья? Правильно, делиться. Особенно младшие со старшими, — нагло продолжил второкурсник, скользнув оценивающим взглядом по моей одежде.

— Могу поделиться пиздюлями. Однако вы наверняка пришли сюда, чтобы изъять у новичков деньги. И вас они очень интересуют, раз вы аж на заселение прискакали. Но я подаяния не даю, так что всё равно идите лесом.

— Чего? — изумлённо выпучил глаза рэкетир, уронив на мускулистую грудь квадратную челюсть с ниточкой шрама.

— Борзый, что ли⁈ — зло выдал кадет из коридора, хрустнув шеей.

— Ты правил наших не знаешь⁈ — вторил ему ещё один смертный, угрожающе сжимая кулаки.

— Верно замечено, — по-змеиному улыбнулся я, увидев краем глаза, как побледнел Стрижов. — Правила ваши, а не мои.

— Видит Велес, я хотел по-хорошему, — процедил главный вымогатель и с грозным рёвом ринулся на меня.

Глава 10

Я легко уклонился от кулаков кадета, хотя тот явно умел махать ими. А потом сам впечатал костяшки пальцев прямо ему в нос. Тот хрустнул, обдав кровью криво изогнувшиеся губы.

Смертный отшатнулся и взревел как раненый бык. И тут же получил замечательный хук в челюсть. Удар отправил кадета на пол, а жёсткий пинок ногой в голову завершил дело.

Вымогатель обмяк и выпустил изо рта ниточку слюны.

— Охренеть! — выдохнул один из парней, стоящих в коридоре.

Вся троица до самых печёнок была поражена тем, как легко я