— Нет, жадность появилась позже. А предшественник ее – величайший из всех земных владык. И имя ему – Голод. Он сильнее всех полководцев и древнее всех царств.

Виктор вспомнил недавний голод в стране, когда, говорят, люди ели людей.

— Тогда, — сказал он, — большевики и НКВД – все равно самые сильные на земле – такого голода, как при них, наверно, давно уже не было.

— Потому они и смели огромную империю, — согласился Арнольд Иванович. — Но только, уверен, это победа недолгая, если мерить в исторических масштабах. Царь Голод им неподвластен, это лишь временный союз. Когда-нибудь он сметет и их, ибо плевать ему на все их кисельно-молочные обещания. Да, временно у них общая армия, но подчиняется она, поверь, не Ворошилову с Тухачевским.

— Вы – про Красную Армию? — спросил Виктор.

— Я – про куда более многочисленную армию, — ответил Арнольд Иванович. — Про армию, существующую повсеместно. Я – про армию нищих.

— Но что они могут, нищие, без пушек, без аэропланов? — удивился Виктор.

— О, если только пожелают – могут они очень многое! И никакие пушки с аэропланами им не нужны. Иное дело, что на это необходимо решение их земного владыки.

— У них и владыка есть?

— А как же! — подтвердил Арнольд Иванович. — Династия их владык самая древняя, древнее Египта и Вавилона, поскольку нищие существовали всегда. И сейчас ими правит очередной король нищих. Как раз на него-то я, кажется, и смогу скоро выйти. Нынешнего короля нищих зовут Лука, и могущество его почти безгранично… Я говорю "почти", ибо существует еще одна сила, столь же древняя, ибо лишь она может утолить голод нищих.

Он испытующе посмотрел на Виктора – сумеет ли догадаться? Но поскольку тому ничего не приходило на ум, Арнольд Иванович сказал:

— Я имею в виду помойки! Да, да, помойки, которые, как и голод, существовали везде и всегда! Порой они были единственным спасением нищих от голодной смерти… Но они тоже не могли всегда оставаться без хозяина. Потому с некоторых пор возникла династия, видимо, такая же древняя, как династия королей нищих. Это династия императоров помоек, и ныне ее возглавляет некий Фома. Вместе с королем нищих Лукой они представляют силу, равной которой не было и нет. — И с некоторым торжеством добавил: — Мне удалось то, чего пока не удавалось никому в нашем Ордене – я нашел способ, как встретиться с ними обоими!

— Думаете, они смогут помочь? — спросил Виктор с некоторым сомнением. Все-таки где-то на обочине его души еще, наверно, жил мазурик Федька-Федуло: для того и постовой на углу – сила достаточно грозная, не то что НКВД, с которым при поддержке этих сомнительных короля и императора вознамерился тягаться Селафиил.

Однако на это Арнольд Иванович с полной уверенностью ответил:

— Думаю, в мире нет ничего такого, чего они не могли бы. Но только даром эти двое ничего не делают. За все с ними надо расплачиваться – и ох как дорого!

Виктор спросил:

— Душу им заложить, что ли?

Не очень бы, право, удивился, если бы после всего сказанного ответ был именно таким. Но Арнольд Иванович лишь улыбнулся:

— Все эти сказки с закладом души – из куда более позднего времени. Нет, наши с тобой души им не нужны – у них и собственные-то не уверен, что имеются. Впрочем, тут вопрос спорный: что появилось раньше, голод или душа… Как бы то ни было, но расплаты они требуют чистоганом. Причем бумажки им не нужны – только золото и драгоценности. Кое-что мне удалось собрать…

Виктор с самого начала заметил, что Арнольд Иванович держит в руке набитый чем-то чулок. А теперь тот взял да и высыпал содержимое чулка на стол.

Это были золотые монеты разных стран. На столе выросла изрядная горка золота. Тут было наверняка целое состояние. Во сколько оно оценивается на нынешние деньги, Виктор и представить себе не мог.

— Увы, здесь слишком мало, — вздохнул, однако, Арнольд Иванович. — За мое дело они заломили слишком высокую цену. То, что ты видишь – всего лишь треть назначенного, а они берут задаток ровно в половину цены. Такое уж правило у них сложилось в течение многих веков, и менять его они не собираются. Тем не менее, эту треть я им завтра отдам. Они все равно ничего не начнут делать, пока не добавлю до половины, но так я хотя бы буду иметь надежду, что, получив остальное, они выполнят мой заказ.

— А не обманут? — спросил Виктор. — Эту треть заберут – и смоются…

— К сожалению, никуда они не смоются, — вздохнул Арнольд Иванович. — Договорились так: два дня они будут ждать недостающего, а если не получат – сочтут все за обман. А обмана они не прощают, уж ты мне поверь. И тогда они сами ко мне придут…

Зачем придут – он не договорил, но Виктор почувствовал что-то страшное, стоявшее за тем визитом.

— И где ж мы наберем остальное? — спросил он.

Арнольд Иванович сказал:

— Есть одна мысль… Думаю, мы завтра к ночи добудем все, что требуется. Надеюсь, ты мне поможешь?

— Конечно!

— Вот и замечательно… А днем пойду к ним с тем, что пока есть. — И с этими словами Арнольд Иванович пересыпал золотые монеты обратно в чулок.

На следующий день Виктор нетерпеливо ждал его возвращения.

Вернулся Арнольд Иванович только под вечер. Лицо у него было серое и вообще весь вид был такой, словно его терзали калеными щипцами. Обессиленный, опустился на стул и сказал:

— Да, не приведи Господь еще раз оказаться там… — Объяснять, однако, что там было, не стал. Только добавил, постепенно приходя в себя: — Но боюсь, если они сами сюда заявятся – будет еще хуже…

Впервые Виктор на лице отважного архангела Селафиила видел такой страх и наконец-таки осознал, что с более грозной силой они вправду еще не сталкивались. Этот страх заражал, и уже Колобуил чувствовал себя едва ли не заробевшим Федулой, притаившимся у своего котла.

— А чтобы они не заявились, — помолчав немного, продолжил Арнольд Иванович, — предстоит нам с тобой сейчас работенка. Не люблю я таких вещей, но что поделаешь… Придется тебе снова переодеваться в девичье платье…

Да на что угодно готов был Виктор, чтобы только эти страшные "они", не дай Бог, не заявлялись… Что же касается девичьего платья, то он его однажды, помогая Селафиилу по делам Ордена, уже надевал. И выглядел в нем точь-в-точь как девчонка, потому что был худ, невысок и усы еще не начинали пробиваться.

Противно было, конечно – но ради Арнольда Ивановича!.. Особенно сейчас!..

Жаль мне тебя, архангел, в твоем неминуемом одиночестве.

Из "Жития…"

Суть дела тот объяснил уже по пути. Идти пришлось не спеша – быстро Виктор не мог в дамских туфельках, все время приходилось смотреть под ноги, чтоб не упасть, но слушал при этом внимательно.