Борис внимательно посмотрел на невысокого плотного мужика лет пятидесяти.

Какой масти мужик, определить в темноте было нельзя, тем более что подскочивший здоровенный негр набросил ему на голову накидку темного цвета.

В проход мужик вышел с головой закутанной темной тканью.

Единственное, что Борис точно знал: мужик не был чистокровным негром. «Таких тонких губ у негров не бывает!» – это Борис знал точно.

Больше всего мужик смахивал на марокканца или креола, но сейчас даже глаза мужика были закрыты большими каплевидными очками с очень темными стеклами.

Вот только правая рука со старческими пятнами на тыльной стороне ладони привлекла внимание Бориса.

«Мужику далеко за шестьдесят!» – прикинул он, садясь на заднее сиденье большого защитного цвета «Лендровера».

Едва автомобиль выехал за пределы поселка и свернул направо, как хорошая дорога кончилась. Вернее, осталась только одна колея, которая шла вдоль береговой линии.

Бориса и Викинга, сидевшего на заднем сиденье, болтало из стороны в сторону.

– Такое ощущение, что нас засунули в вибростол и испытывают с максимальной амплитудой! – выдал Викинг, перехватывая стойку над головой.

– А говорят, в России плохие дороги! По-моему, здесь дороги, вернее направления, хуже! – отозвался Борис, вставая со своего места.

– Шеф учился в России на боевого пловца! – гордо сказал Метис, тоже вставая на ноги.

– А ты где учился? – небрежно спросил Борис.

– Есть такой городок на побережье Атлантики Чарлз-Сити.

– Это по сто сорок шестому шоссе, если свернуть направо между Филстауном и Мейвеллом? – уточнил Борис.

– Не шоссе, а федеральная дорога! Похоже, ты там бывал? – поправил Метис с вопросительными интонациями.

– Маленький городишко, в котором едва наберется двадцать тысяч человек жителей. Там еще есть на выезде большой отель «Флайт». Для чего построили десятиэтажный отель в таком маленьком городке, я до сих пор не могу понять? – удивленно спросил Борис.

– Несмотря на то что ты как канадец бывал в городке, знать о том, что находится за колючей проволокой, наверняка не можешь! – гордо сказал Метис.

– Неужели ты знаешь, что находится за колючей проволокой? – подначил Борис.

– Там находится станция наведения межконтинентальных ракет и база подготовки боевых пловцов! – быстро сказал Метис, лязгнув зубами на ухабе.

– Не может быть! – удивленно сказал Борис, внимательно смотря на дорогу.

Дорога петляла между дюнами, спускалась в лощины, но обещанных лесов до самого горизонта видно не было. Прямо на пути появились огромные ямы, которые внедорожник осторожно объезжал то справа, то слева, значительно снизив скорость.

Только четыре баобаба да кусты колючки попались на выжженной саванне вместо обещанных лесов.

Один раз встретился пастух, сидящий на самом солнцепеке; он лениво проводил взглядом мощный автомобиль, совершенно не обращая внимания на коз, которые разбрелись по саванне в поисках скудного корма.

– Этот отель используется как общежитие для боевых пловцов, которые находятся на территории США и за рубежом! Я сам там жил и видел парней из ЮАР, Мозамбика и Мадагаскара! – гордо сказал Метис, радостно улыбаясь.

«Что-то ты, парень, разболтался! Ди-Ай-Ди[11]может достать тебя и в твоей суверенной Кении!» – про себя одернул Борис разговорчивого собеседника, но Метис продолжал вываливать на Бориса ворох информации:

– На базе прекрасно оборудованные мастерские и склады, в которых хранится бинарный газ еще со времен холодной войны.

– Ты так спокойно об этом говоришь? – совершенно искренне удивился Борис, ища в рассказе Метиса подвох.

– Не дергайся, парень! Я же выдаю американские военные тайны, а не кенийские. Моя совесть совершенно спокойна! – сказал Метис, приблизив свое лицо к Борису.

Стойкий запах виски шибанул изо рта, и Борис понял причину откровенности своего собеседника.

– Что это за строения? – спросил Борис, кивком головы указав на три высоких конуса справа от так называемой дороги.

– Не обращай внимания! Это термитники. Они здесь самые высокие в мире. Высота их может достигать семи метров, – небрежно ответил Метис, поворачивая голову налево.

На широком плато, покрытом рассохшейся глиной, стояло два десятка небольших юрт.

Это Борис их так назвал про себя. На самом деле ни один уважающий себя чукча и тем более казах ни за что не стал бы жить в таком низком жилище.

Юрты были высотой всего полтора – два метра и диаметром метра четыре.

– Это акалы – местные жилища пастухов! – сказал Метис.

Борис заметил, что акалы были окружены живой оградой из кактусов и колючих акаций с выделенными внутри загонами для скота, в которых бродило с десяток тощих животных.

Дальше простирался громадный пляж, старая полуразрушенная мечеть с голубым куполом и совсем развалившийся длинный мол, протянувшийся до первой полосы рифов.

Небольшое стадо верблюдов уныло стояло на берегу, равнодушно посматривая на рыбацкие лодки, вытащенные на берег.

Половина лодок с частично выбитыми досками бортов больше походила на скелеты животных и уже совсем не годилась для плавания по морю.

Едва автомобиль остановился перед самым большим шатром, как полог откинулся, и на свет появился высокий черный старик в белых штанах и такой же рубахе, полы которой спускались почти до икр.

Старик приветственно помахал рукой и пошел направо.

Вся компания во главе с водителем двинулась за ним, обходя лежащих верблюдов и копающихся в пыли длинноногих цыплят.

На больших, беспорядочно расставленных деревянных распорках висели плоские куски мяса, которое вялилось на солнце.

За шатром, в тени, отбрасываемой этим невысоким сооружением, сидели на желтой кошме пятеро людей, одетых в такие лохмотья, которые только с некоторой натяжкой можно было назвать одеждой.

А вот оружие за спинами у четырех мужиков было серьезное и довольно ухоженное.

У правой ноги коренастого здоровяка стояла старинная винтовка Мосина, снабженная снайперским прицелом, укутанным в очень приличную замшу.

Пятая, высокая женщина, закутанная в длинный кусок ярко-синего материала, просто сидела на пятках и с отсутствующим выражением смотрела на море.

Едва Борис уселся на кошму, как из-за шатра выскочили две девчонки, одетые тоже в один кусок материи, при котором правое плечо было обнажено, а левое закрыто.

Девчонки вдвоем несли здоровенную алюминиевую тарелку, на которой лежали куски курицы, еще какие-то белые кусочки и рис, политый ярко-красным соусом.