Смотрит умоляюще своими большими глазёнками, и признаюсь, меня пробрало. Впервые настолько сильно от одного взгляда. Так, что тело онемело. 

Именно от такого доверчивого взгляда многие мужики горы сворачивают ради своих баб, но я не из таких. Никогда не был и быть не собираюсь. Нет?

— Можно его забрать? Я видела ваших собак, вы привозите их отсюда? — шепчет, а я не могу оторваться от вида этих уверен сладких губ. Что она сказала? — Пожалуйста. Умоляю...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Б*лять. Ева, Ева, что ты творишь, даже представить не можешь, что этими действиями только глубже яму роешь. Мое терпение весит на волоске, ещё немного и от тебя живого места не останется. 

Обещаю.

И она права, наблюдательная девочка, мои собаки были привезены отсюда, но они совсем другие. Старые бойцы, вышедшие на заслуженную пенсию. Самые сильные и породистые. А этот... Таких я не забираю, он не живец. Больше возни, чем пользы.

Хотел ей уже отказать, но заприметил как Ерохин, черт бы его подрал, уже направляется к нам с заинтересованной рожей, которую я точно скоро набью с превеликим удовольствием. Его стало слишком много в моей жизни, и пора с этим что-то решать.

Если он собрался успокаивать мою бабу, то я его огорчу. Он к ней не приблизится.

Поднимаюсь с дивана, тяну девушку за руку, что ошалело на меня смотрит. Трёт красные глаза, безотрывно наблюдая снизу-вверх. 

Ждёт ответа, губы прикусывает, а я говорю жёстче, чем планировал:

— Хватить с тебя. Нам пора уходить.

Неутоленное возбуждение бьет в голову посильнее алкоголя, буквально впихиваю Еву в машину, приказывая водителю жать по газам. 

Ещё немного и сорвусь. Сделаю то, чего с такими делать нельзя, сломаю, себе же хуже сделаю. 

Сейчас я даже не в силах о чем-либо говорить, боюсь посмотреть на неё, чувствую блядский запах, что обосновался у меня внутри. 

Прогнать ее. Не видеть детскую обиду на милом лице, не слышать новые всхлипы, что режут прямо по сердцу. Но у меня его давно нет. Нечему болеть и сжиматься. 

Эта мелкая дрянь специально играет на эмоциях, преследует свои цели, потому что каждая баба продажная шлюха. Мне только такие и встречались.  Потому что не может быть она настолько идеальной, не может мне так повести, только не с таким грузом грехов за плечами. 

Я этого не заслужил. 

Уже сидя в своём кабинете, набухиваясь вусмерть вискарем, все же решаю сделать ей подарок, не такой, что я дарю шлюхам или жене, а от души, то, что ей понравится. Я так думаю. 

Хочу спросить, думаю пойти к ней в комнату, хотя понимаю, что могу сорваться с петель, но не успеваю, слышу, как стуча каблуками в кабинет заходит Алиса, на которой я как раз и сорвусь.

***Ева***

— Да ты с ума сошла! — верещит снова Алиса, заходя в прихожую, и наигранно хватается за сердце. Ей бы в актрисы податься, было бы больше толку.

Вот же блин! Думала, что успею сделать все по тихой, но получилось как обычно. Хотя, как можно незаметно протащить в комнату эту махину для убийств?! Вот меня и поймали с поличным.

— Алиса, не кричи, ты пугаешь его... — прижимаю к груди огромную голову своего питомца, пока ещё в наморднике, нежно целую между глаз.

Мое солнышко постукивает хвостом по мраморному полу и пытается высунуть язычок, чтобы облизать мое лицо. Вот же неугомонный! На вид такой страшненький, суровый, а на самом деле сладкий пирожочек. Это я, конечно, шучу.

Провожу ладонью по густой шерсти. Большой. Мускулистый. Сильный. И раненный. Именно тот, что был в схватке, о которой я пытаюсь не вспоминать, но она против воли продолжает кадрами всплыть в голове.

Брр...

— Ты привела эту псину в дом? Уводи немедленно, пока Артур не увидел!

Ещё чего. Не отдам! Это мое. Я очень ревностно отношусь к подаркам, поэтому прижимаюсь всем телом к собаке, сделать это достаточно легко, потому что, стоя на задних лапах, он чуть ли не с меня ростом.

— Твой муж мне его подарил, — говорю с гордостью, чтобы она поняла, что это не дворняга какая-то. — И его зовут Барон.

Алису перекосило.

— Ну, конечно, я уже и забыла, что ты с моим мужем ходишь по мероприятиям в мое отсутствие, — возмущается она ещё сильнее, и я немного остываю. — Знаешь, не была бы ты моей сестрой, я ба твои патлы повырывала!

Не сомневаюсь.

Да, я ей рассказала сразу же на следующий день. Пришла к ней в комнату, благо там не было ее мужа, и все выдала как на духу. Почти ничего не скрывая, потому что рассказать то, как Минаев меня прижимал, я все же не смогла. Струсила.

Она разозлилась, это было видно, но благо не на меня, а на мужа. На вопрос, где она была все это время, Лиса потупила глаза и сменила тему. Больше она об этом не вспоминала целую неделю до сегодняшнего дня.

— Алис, прости, я правда не хотела никуда идти... — выдаю абсолютно честно. — Меня до сих пор колбасит от того места. Я уже какую ночь спать не могу.

Правда. Кошмары начали преследовать меня все последующие ночи. Я буквально просыпалась в холодном поту, борясь с крупной дрожью.

Мне снились эти бои, только в клетке была я сама и волки, с такими желтыми глазами и острыми, вытянутыми зубами, что вонзались мне в кожу. Мучили, а я плакала, кричала и видела лишь размытый образ в дали, он пытался помочь, но у него не получалось.

— Надеюсь, ты не врешь, — фыркает сестра, снова указывая на пса пальцем. — Я сказала, выведи его, ты же знаешь, как я не люблю эту живность. И оно воняет на всю комнату. Ещё и кровоточит, — хватается за сердце, видимо увидев выступившую кровь на белых бинтах. — Боже, меня сейчас вырвет.

От визгливого тона даже Барон возмутился, еле поднялся на лапы и залаял, кажется, на весь дом, при чем так громко, что Алиса дёрнулась.

— Он был ранен! Ему нужна забота и уход. Я приготовила ему лежанку в комнате...

Не могу я оставить его в клетке, когда ему так нужна моя помощь. Сердце болит, не в силах разумно объяснить свой порыв.

Хотя его часто осматривает ветеринар, наложил швы, сделал необходимые анализы, я знаю, что со мной ему будет лучше. Потому что я ему сразу понравилась, это было удивительно, но такой огромный зверь даже не зарычал, стоило мне впервые его погладить.